Девон усмехнулся:

— А я совершенно о нем забыл.

Они достали учебники и попытались решить несколько задач. Но Сесили оказалась права: сосредоточиться на алгебре им не удалось.

— Знаешь, что меня особенно удивило? — неожиданно спросил Девон. — То, что она сказала насчет удвоения усилий.

— Ага, — согласилась Сесили. — Она сказала, что сделает все возможное, чтобы положить этому конец. — Эта мысль, казалось, потрясла ее. — Ты думаешь, мама все еще обладает могуществом Ночного Крыла?

Девон пожал плечами:

— Рольф говорил, что Маеры отказались от него.

— Разузнать бы об этом поподробнее, — заметила Сесили.

Девон кивнул.

— Мне нужно снова встретиться с Монтейном. Я многого не успел выяснить.

— Мама накажет тебя, если узнает.

Он ухмыльнулся:

— Скорее, наложит на меня заклятие.

— Превратит в жабу. Эй, послушай, а тебе такое под силу?

Мальчик от души рассмеялся:

— Не знаю, я не пробовал. И думаю, пока не буду пробовать. — Он на минуту задумался. — Если я не смогу встретиться с Рольфом, мне придется снова проникнуть в восточное крыло. Там есть кое-какие книги…

Сесили содрогнулась:

— Ага, книги и еще та дверь.

— И портрет мальчишки, похожего на меня.

Ребята кое-как справились с домашним заданием и поужинали с волчьим аппетитом: Саймон приготовил жареный окорок и ореховый крем. Потом Сесили отправилась спать, хотя и думала, что ей вряд ли удастся заснуть.

Она подошла к Девону, чтобы поцеловать его на ночь. Но он остановил ее.

— В чем дело? — недоуменно спросила она.

— Просто… просто все очень сложно.

— Я знаю, о чем ты подумал.

Он взглянул на нее:

— Боюсь, нам следует об этом задуматься.

Сесили нахмурилась:

— А что говорит твой Голос? Разве он бы не сказал, если бы мы были братом и сестрой?

— Он говорит далеко не обо всем. Обычно он предупреждает только о таких случаях, в которых я могу что-то изменить.

Сесили вздохнула.

— Мы же ни капли не похожи. — Она подмигнула Девону. — Спасибо, что спас меня сегодня.

Девон проводил Сесили до двери спальни. Он бы дорого дал за возможность поцеловать ее. Среди всей этой неразберихи он вдруг осознал, что она ему по-настоящему нравится. Очень. Ни к одной девчонке он раньше не испытывал подобных чувств. Хотя они с Сузи иногда и держались за руки в кино, он воспринимал ее скорее как друга, чем как свою девушку. Теперь он совсем иначе смотрел на девчонок.

Впрочем, и они на него тоже.

Девон знал, что не сможет сразу уснуть. Поэтому решил зайти к Александру, который, разозлившись на то, что у него забрали телевизор, отказался от ужина.

В детской никого не оказалось. В спальне тоже. Девон забеспокоился: уж не пробрался ли мальчишка в восточное крыло?

«Спустись в подвал», — подсказал Голос.

Александр сидел в холодном, сыром помещении позади старого портновского манекена, за чемоданами с иностранными наклейками. Мальчик плакал.

— Э-эй, — тихонько позвал Девон, подходя ближе.

Александр даже не поднял голову. В тусклом свете единственной лампочки Девон разглядел, что мальчик держит что-то в руках — скорее даже обнимает, качает на коленях. Девон пригляделся, напрягая в полумраке глаза, и наконец понял, что это.

Телевизор. Старый, семидесятых годов, возможно даже черно-белый. Девон понял, почему Александр плачет: шнур, болтающийся, как хвост мертвого зверька, кончался неровным срезом. Должно быть, вилку неизвестно зачем отрезали много лет назад.

Девон вспомнил, что в этом доме уже был случай, когда телевизор стал причиной трагедии, произошедшей с маленьким мальчиком.

Он опустился на пол рядом с Александром и обнял его. Ему было невыразимо жалко его, как жаль наркомана, страдающего от ломки. «Не такая уж далекая аналогия», — подумал Девон.

— Все хорошо, парень, — прошептал он. — Вот увидишь, все будет хорошо.

— Не бу-у-дет, — прохныкал Александр тихо и жалостливо. — Они убрали все телевизоры, а этот сломан.

— Это для твоего же блага, — объяснил Девон. — Поверь.

Мальчишка заупрямился:

— Взрослые всегда так говорят. Для моей же пользы! Они говорят: мы знаем, что ты не поймешь, но так будет лучше. Но мне так не кажется. Я не чувствую, что так будет лучше.

Мальчик еще крепче прижал к себе телевизор:

— Я помню, как папа сказал, что больше я не увижу маму и что так для меня будет лучше. С тех пор я не видел ее. Потом папа сказал, что я не буду жить с ним, что школа пойдет мне на пользу. Но это оказалось мерзкое место. И даже директор школы, отсылая меня сюда, сказал, что так будет лучше.

Девон печально улыбнулся.

Александр заплакал навзрыд.

Девон притянул мальчишку поближе к себе. Здесь, в сыром полумраке подвала, рядом с ним сидел совсем другой Александр Маер. Свободный от призраков и демонов, он был самим собой: маленьким, испуганным, одиноким восьмилетним ребенком.

— Послушай, — начал Девон, — я кое-что расскажу тебе. Мне понятно многое из того, о чем ты говоришь. Я рос без мамы и завидовал ребятам, у которых они были. Я мечтал, чтобы и у меня тоже она была. Знаешь, такая идеальная, как показывают по телевизору. Мне всегда хотелось, чтобы она готовила мне обед и встречала после школы.

Александр перестал плакать, уткнулся в грудь Девону и засопел.

— Но в одном отношении мне повезло. У меня был очень хороший папа. Благодаря ему я понял важную вещь: ребенок должен чувствовать себя любимым. Он должен знать, что о нем заботятся.

— Мой папа не заботится обо мне, — перебил Александр.

— Я уверен, что твой папа любит тебя. Просто он очень занят. — Девон поглядел на светлую макушку. Волосы на ней были мокрыми от пота. — Давай держаться вместе, Александр! Может быть, мы все же подружимся!

Александр погладил телевизор.

— Я нашел себе нового папу, — тихо и мечтательно проговорил он.

— Нет, Александр. Он не настоящий. Он вовсе не отец тебе.

Мальчик отодвинулся от Девона и сердито посмотрел на него:

— Ты не знаешь. Мастер Маджи — мой самый лучший друг!

— Мастер Маджи злой. Он хочет причинить тебе вред. И мне тоже, и всем остальным в этом доме. — Девон помолчал. — Но я ему не позволю.

На лице мальчика появилась гримаса, словно он опять собирался расплакаться. Однако вместо этого он дернул шнур телевизора и принялся перебирать торчащие на месте срезанной вилки проводки.