Подозрения Шурепова насчет поведения янки подтвердились в дальнейшем: на судебном разбирательстве в отношении действий командования Квантунской армии и Японии в целом американцы проявили свое двуличие.

Есть смысл пройтись по событиям тех дней…

В полдень 12 августа 1945 года в Кремле было шумно. Собравшиеся военные и политики находились в приподнятом настроении – вслед за Германией была повержена Япония…

Решался на первый взгляд простой и в то же время сложный вопрос: кому персонально от лица Верховного главнокомандования Советских вооруженных сил поручить координацию мероприятий, связанных с подготовкой и приемом капитуляции последнего союзника нацистской Германии – милитаристской Японии. Как научила война, выбор и в данном случае был сделан быстро, ответственно и точно – в течение суток.

Дело в том, что в тот день была получена строго секретная шифровка. Вот ее основная часть с сокращениями:

«№ 359. Получено 12 августа 1945 года.

СТРОГО СЕКРЕТНО.

ДЛЯ ГЕНЕРАЛИССИМУСА СТАЛИНА

ОТ ПРЕЗИДЕНТА ТРУМЭНА

…Я предлагаю, чтобы генерал армии Дуглас Макартур был назначен Верховным командующим, представляющим союзные державы, для принятия, координации и проведения общей капитуляции японских вооруженных сил…

Прошу Вас немедленно сообщить мне о назначаемом Вами представителе с тем, чтобы я мог уведомить генерала Макартура.

Я предлагаю, чтобы немедленно была установлена непосредственная связь с генералом Макартуром в отношении каждого мероприятия».

С ответом советская сторона не задержалась. В Вашингтон из Москвы полетела шифровальная телеграмма следующего содержания:

«№ 360

ЛИЧНОЕ И СЕКРЕТНОЕ ПОСЛАНИЕ

ГЕНЕРАЛИССИМУСА СТАЛИНА

ПРЕЗИДЕНТУ СОЕДИНЕННЫХ ШТАТОВ г-ну ТРУМЭНУ

Получил Ваше послание от 12 августа относительно назначения генерала армии Дугласа Макартура Верховным главнокомандующим…

Советское Правительство согласно с Вашим предложением…

Представителем Советского Военного Командования назначен генерал-лейтенант Деревянко, которому и даны все необходимые инструкции.

12 августа 1945 года».

У читателя могут возникнуть вопросы.

Почему именно генералу Деревянко Сталин доверил эту авторитетную представительскую должность и кто предложил вождю его кандидатуру?

Думается, Сталин не дал маршалам подписывать Акт о капитуляции Японии, чтобы не делать авансы их «наполеоновским амбициям», стремлению после Победы окунуться в большую политику.

Деревянко узнал о телеграмме Сталина от маршала Василевского в Ставке Главнокомандующего Советскими войсками на Дальнем Востоке 15 августа 1945 года. На подготовку ушло десять дней. 25 августа он с командой вылетел на Филиппины в Манилу, а 30 августа вместе с союзниками прибыл в Токио.

* * *

Для Японии неумолимо приближалось время возмездия. Да, Германия была повержена, но Вторая мировая война продолжалась. Завершилась она только 2 сентября 1945 года на борту американского линкора «Миссури», где был подписан Акт о капитуляции Японии. Да-да, о капитуляции страны, а не только вооруженных сил.

Император определил для этой позорной акции двух своих представителей: министра иностранных дел Мамору Сигэмицу, представлявшего правительство, и генерала Ёсидзиро Умэдзу, представляющего вооруженные силы.

Утро 2 сентября 1945 года выдалось туманным. Несмотря на непогоду, несколько черных лимузинов на предельной скорости мчались по автостраде вдоль побережья Токийского залива, в направлении портового города Иокогама.

Генерал и министр находились в подавленном состоянии. Два японских представителя сидели рядом на заднем сиденье машины. Кисти рук будущих подписантов акта, одетые в светло-бежевые перчатки, заметно дрожали явно от волнения. Министр иностранных дел Сигэмицу – тонкошеий, в черном, английской кройки, костюме и такого же цвета цилиндре, держался за поставленную между ног длинную трость, скорее напоминающую клюку. Когда машина попадала в выбоины и пассажиров встряхивало, он хватался за очки, которые сползали ему на нос.

Одна нога у него не сгибалась. Дело в том, что в 1932 году он потерял левую нижнюю конечность во время террористического акта в Китае. Деревянный протез на ноге был недостаточно подогнан, поэтому культя постоянно натиралась и ныла. Порой министра одолевали фантомные боли, как будто они исходили от живой ноги.

Коренастый, круглолицый, крепко сбитый Ёсидзиро Умэдзу был одет в генеральский мундир оливкового цвета. Узкие бриджи, заправленные в начищенные до блеска кавалерийские сапоги со звенящими шпорами, придавали дополнительную стройность фигуре военного.

В 7:30 японцы взошли на борт американского эсминца «Лэнсдаун». Своего приличного корабля уже не нашлось. Когда катер, спущенный с эсминца, на котором находилась японская делегация, подплыл к линкору, с его высокого борта была сброшена веревочная лестница. По ней вместе со всеми карабкался наверх инвалид Мамору Сигэмицу, превозмогая дикую боль в обрубке ампутированной ноги.

Янки явно так поступили для унижения поверженного врага.

На «Миссури» ровно в 9:00 распахнулась дверь одной из палубных надстроек, и из нее вышел Главком войск союзных держав генерал армии Макартур. Прервав тишину ожидаемого мероприятия, он подошел к столу с листом бумаги и обратился к присутствующим с заявлением:

– Мы собрались здесь как представители главных воюющих держав для того, чтобы заключить торжественное соглашение, посредством которого будет восстановлен мир. Все проблемы, касающиеся различных идеалов и идеологий, были определены на полях сражений всего мира и потому не являются предметом наших дискуссий или дебатов…

Макартур продолжал читать, потом на мгновение оторвался от бумаги и быстро скользнул глазами по стоящим напротив японцам.

Закончил он чтение документа такими словами:

– Как Верховный главнокомандующий войск союзных держав я вижу свою цель в своевременном и правильном выполнении всех условий капитуляции.

После чего он небрежным жестом пригласил японскую делегацию. Первым к столу приковылял министр Сигэмицу.

Присев, он тут же произнес короткую дипломатическую фразу:

– По приказу и от имени Императора Японии и японского правительства…

Вытащив из кармана авторучку, он глазами стал искать место для подписи. Но ручка не подавала чернил – выручил рядом стоявший секретарь. Сигэмицу стушевался, глядя на документ, который он должен был подписать.

– Сутерленд, покажите ему, где подписать, – со сталью в голосе скомандовал Макартур своему начальнику штаба. При помощи американца он нашел это место и поставил подпись.