Лера улетела к отцу, сказав, что видеть не может Маттерхорн и Церматт вместе взятые, как и подъёмники, снег и праздничную иллюминацию. Игорь не возражал. Что скажешь? Позже позвонил матери, попросил приехать раньше, поступившись своими планами, та, конечно, не отказала, не преминув наигранно вздохнуть. Рассказывать по телефону о произошедшем не стал. Побоялся за здоровье матери, в последнее время она чаще стала жаловаться на давление и общее недомогание. Возраст. Прилетев же, узнав подробности «отдыха», женщина впала в почти религиозную экзальтацию, не выпуская из виду внучек ни на минуту. Грозила всеми возможными людскими и божественными карами Алёне и её тётке. В конце объявив, что не останется в этой стране ни на минуту.

  Пришлось на ходу менять планы, соблазнять дочек Диснейлендом, а потом Лапландией. Проводив малышек с бабушкой на отдых, Игорь сразу отправился в Россию.

  А побережье встретило шквальным ветром. Пока садился в такси, леденящие порывы пробирались под одежду, били по лицу, шее и навевали отчётливые воспоминания. Ветер. В тот день, когда Лера стала его, дул порывистый северо-западный ветер. Пробирал до мурашек, бил в лицо каплями дождя, прямо как сегодня. Здесь и сейчас. Город южный и город северный, а ветер один на двоих.

  Таксист подозрительно покосился, когда Игорь назвал адрес, но послушно тронул машину с места, не постеснявшись озвучить цену за проезд, которую кроме как «конской» не назвать. Почти через час пути, сначала по шоссе вдоль смурого моря, а потом по узким проулкам, вдоль высоких заборов и виднеющихся вдали гор, автомобиль остановился у кирпичной изгороди с глухим забором и видеокамерами по периметру.

  – Приехали, уважаемый, – крикнул таксист. Игорь расплатился и вышел, вздрогнул от порыва ветра и уставился на металлическую калитку, больше похожую на дверь от сейфа.

  Позвонить Лере? В домофон? Время седьмой час утра, светало, воздух стоял прозрачный, колебался лишь под внезапными порывами, когда же ветер затихал, казалось, что утреннее солнце вот-вот прорвётся полуденными лучами. За высоким забором послышалась музыка, громыхнул фейерверк и раздался мужской смех, вернее, гогот, а за ним женский визг. Игорь вздохнул и нажал копку, поднимая взгляд к камере.

  К удивлению, замок щёлкнул, давая понять, что гость может проходить, но ни за калиткой, ни на просторном дворе, устланном цветной тротуарной плиткой, ни на крыльце под кованым козырьком никого не было. Игорь несколько раз безрезультатно позвонил в звонок у металлической, внушительной двери.

  – Здрасти вам, – услышал за спиной, резко обернулся, от неожиданности наступив на больную ногу, едва сдержал стон и посмотрел на говорящего.

  Долговязый парень лет двадцати восьми стоял в бомбере, голубой шапочке Снегурочки, с болтающимися синтетическими косичками по бокам, сланцах и плавках. Браво шаркнув ногой, тряхнув цыплячьим косами, он смерил гостя взглядом.

  – Здравствуйте, – ревность скользнула по позвоночнику. Братьев у Леры не было, для отца пацан молод. Друг? Насколько близкий? Как давно? Что за бред лезет в голову? Какое может быть «давно», если Игорь у Леры первый мужчина, а дома она всего-то несколько дней. – Мне нужна Суздалева Валерия, она здесь?

  – Здесь, здесь, пошли, – парень махнул рукой и сошёл со ступенек, кивнул в сторону Игоря и направился по дорожке вдоль дома.

  Обогнув дом, достаточно большой, трёхэтажный, с черепичной крышей и несколькими эркерами, Игорь оказался на заднем дворе. Так вот где выросла его Лера. Большое пространство под газон с пробивающейся, несмотря на зиму, зеленью, туи, самшитовые шары, беседка, качели, импровизированный колодец. Через газон пролегала тропинка к одноэтажному строению в той же стилистике, что и дом. На открытой веранде – хаотично расставленные стулья из ротанга, остатки банкета на сдвинутых столах, валялись какие-то вещи, сырые полотенца, прогоревшие свечи и россыпь бенгальских огней. Один выход с веранды смотрел на дом, а второй – на кованый стационарный мангал и бассейн с водой. Уже через секунду из двери строения выскочил здоровенный, раскрасневшийся детина и с разбега плюхнулся в воду, оглашая окрестности воплем оголодавшего Годзиллы.

  – К Лерке, – после того, как над водой появилась отплёвывающаяся, матерящаяся голова, доложил Снегурочка в плавках и шлёпках на волосатые ноги.

  – К Валерии Валерьевне, Петухов, – ответил мужик, впиваясь взглядом в Игоря. Когда лицо пловца вернуло нормальный цвет, стало понятно – это никто иной, как Суздалев Валерий Анатольевич. Короткие волосы, торчащие из-за воды, вились мелким бесом, как у Леры. Полностью Лерино лицо, только она бесспорная красавица, а Валерий – просто мужик.

  – Так вот какой ты, питерский олень, – услышал Игорь, когда Суздалев выбрался из бассейна и подошёл, растираясь до красноты полотенцем.

  Один отлично поставленный удар пришёлся ровно в солнечное сплетение, Игорь задохнулся, согнулся пополам, в голове помутилось до чёрных точек. Всё верно, всё верно, рассчитывать на другое не приходилось, но как же больно. Дьявол!

  Лера не смогла остаться на курорте без Игоря и девочек, а он не был уверен, что сможет вырваться на новый год. Торчать в номере одной, когда вокруг сверкает иллюминацией праздник, не хотелось.

  Радовало одно. С Линой и Лисой всё хорошо. Сестрички не пострадали ни морально, ни физически. Наверное, впоследствии нужно будет обратиться к детскому психологу или другому специалисту. Лера мало понимала в воспитании детей, но пока они строили рожицы на камеру, с восхищением рассказывая, что скоро приедет бабушка Лида, отвезёт их в Диснейленд и Лапландию. Значит, всё хорошо. Хорошо же?

  Игорь не возражал против решения Леры улететь домой, сказал шуткой, что приедет к ней, как только освободится. Как считала она – шуткой.

  Надо ли говорить, что папа включил на полную катушку «отцовскую чуйку» и забросал вопросами ещё когда забирал дочь из аэропорта домой.

  – Ты пойми, сначала ты летишь в Швейцарию с друзьями, а потом, вдруг, бац – домой. Отсюда вопрос: что случилось?

  – Я просто соскучилась, – засмеялась Лера, глядя на отца.

  Правда соскучилась, даже не представляла, что настолько. Вот сидит он сейчас рядом, на водительском кресле, следит за полупустой трассой, время от времени бросая взгляды на дочь, и якобы недовольно хмурится, а у Леры внутри тепло растекается. Бармалей русоволосый, с непослушными, короткими кудряшками на макушке – пора стричь.

  – Хитра, хитра, Патрикеевна, – довольно ухмыльнулся и снова перевёл взгляд на трассу.

  Дома допрос продолжился, уже к вечеру Валентина, перебравшаяся на время новогодних праздников к ним, сдалась.

  – Не виноватая я, – наигранно заламывая руки, вздыхала Валентина. – Он применил пытки!

  – Да что ты? – сощурилась Лера.

  – Заставил готовить борщ!

  – Именно, – деловито подтвердил глава семейства. – А ты что приготовила?