Она нашла Наристара и Свету в одной из библиотек. Каменная девушка широко улыбнулась ей, маг сдержанно кивнул. Он не простил ее за заточение, но и злиться не мог, потому что ценил ее помощь.

Она не стала тратить время на объяснения. Сарджана провела рукой по широким браслетам на запястьях брата, и артефакты, потерявшие силу, со звоном упали на пол.

– Что происходит? – нахмурился Наристар.

– Я отпускаю тебя, – спокойно ответила Сарджана.

– Как моя сестра?

– Как глава клана. С этого момента ты волен колдовать, идти куда угодно и делать, что хочешь. Ты не совершил никакого преступления, и я не считаю нужным удерживать тебя.

Наристар не спешил уходить. Он внимательно посмотрел ей в глаза.

– Тебя накажут за это. Ты ведь понимаешь? Не официально и не открыто, но они найдут способ наказать наш клан.

– Пусть попробуют, – холодно произнесла Сарджана. – Им пора понять, что клан Арма равен им по силе. Мы не ручные собачки, которые будут безропотно выполнять любой их приказ. Если они способны усвоить этот урок только через вражду, значит, так тому и быть.

Наристар кивнул, давая понять, что поддерживает ее. Оба они сейчас знали больше, чем готовы были сказать.

Он направился к выходу, но на пороге ненадолго задержался, обернулся к ней:

– Сарджана… Спасибо. За все.

Эти залы и коридоры, полные смерти, пугали Унику. Не только тем, что в любом углу могло притаиться чудовище. Она чувствовала темную энергию этого места, знала, сколько крови здесь пролилось. Она не хотела прикасаться к этому, а выбора у нее не оставалось.

Вместе с Рином она обошла все залы. Маг проверял, безопасны ли они, не осталось ли внутри хищников. А Уника просто изучала комнаты, чтобы не заблудиться здесь, вернувшись в прошлое.

В здании было темно, и на этот раз не из-за лиан, увивающих окна. Что бы ни создал Катиджан, оно полностью ограждало их от внешнего мира. Маг сдержал свое слово, но Рин никак не мог успокоиться:

– Лучше бы мы не разделялись, а отправились сюда вместе с Амиаром и Даной, а потом – в Белый сад! Не доверяю я Инанису.

– Но почему? – удивилась ведьма. – Он не раз доказывал, что он на нашей стороне, а сегодня он спас меня. То, что он много болтает, – это мелочи. Характер такой. То, что он делает, гораздо важнее.

– Да он несерьезно к этому относится! Для него это не вопрос жизни и смерти, как для нас. Он просто с жиру бесится, ему силу некуда девать. Держу пари, если возникнет реальная угроза, Катиджан быстренько вспомнит про личный план эвакуации, он на нас даже не обернется!

Уника тоже была не в восторге от Катиджана Инаниса. И все же не похож он был на избалованного мальчишку, который не понимает, что тут на самом деле происходит. Хотя в чем-то Рин был прав: стоит Катиджану получить хоть одну царапину на своей ухоженной коже, как он тут же бросит их.

Оставалось только надеяться, что в Эдене его не поцарапают. Отступать было поздно, они завершили подготовку. Уника прекрасно знала, что второго такого шанса у них не будет.

Когда они убедились, что чудовищ в здании больше нет, они вернулись в зал со скелетами. Унике не нравилось такое окружение, однако она вынуждена была признать, что энергетика в этой части постройки самая сильная. Люди и нелюди, погибшие здесь, были тесно связаны с прошлым Эдена, и это сейчас помогало.

Она начертила на полу пентаграмму и указала Рину на ее центр:

– Иди сюда и стань на колени.

– Звучит как начало ролевой игры, – хмыкнул маг.

– И это он только что упрекал Катиджана в несерьезности…

– Да иду я! Просто мне непривычно, вот и все.

– Не тебе одному!

Ведьма никогда еще не замахивалась на такое серьезное заклинание, даже тот трюк, что они с Даной проделали в Аменти, был попроще. Да и потом, у Даны энергии было больше, она ведь использовала силу Огненного короля. А Рин относится к девятой ветви, и Уника не знала, хватит ли его способностей для такого колдовства.

Они оба опустились на колени в пентаграмме, друг напротив друга. Уника взяла его руки в свои и заглянула ему в глаза.

– Тебе ничего делать не нужно, – предупредила она. – Я справлюсь сама. Ты почувствуешь, как из тебя уходит энергия, но не сопротивляйся этому, так и должно быть.

– Вставать, конечно же, нельзя?

– Ни вставать, ни ложиться, ни песни петь. Заклинание требует концентрации, мне нельзя отвлекаться. Поэтому стой тихо и не мешай мне. Но если почувствуешь, что сил у тебя уходит слишком много, разбуди меня. Просто позови, и связь с прошлым прервется.

– Но это ведь будет плохо? – уточнил Рин.

– Как тебе сказать… Для нашей цели – да, плохо, на вторую попытку я не решусь. Но ты мне дороже всего этого, и я не хочу рисковать тобой.

– Понял, – улыбнулся маг. – Если испугаюсь, буду биться в истерике.

– Ну, как-то так.

Она не стала говорить, что в момент заклинания они оба будут уязвимы, Рин и так понимал это. Им оставалось только надеяться, что барьер, созданный Катиджаном, защитит их, иначе трупов в этом зале скоро станет больше.

Когда Уника поселилась в доме Рина, она начала интересоваться заклинаниями, созданными ведьмами для клана Интегри. Их было так много – она даже не ожидала! Но все эти чары были очень сложными, и тогда они казались недоступными ей. Унике даже сейчас было трудно поверить, что у нее получится.

Однако к заклинанию она приступила без сомнений. Маги, сопровождавшие ее, пока справлялись со своими ролями идеально, и она не могла подвести их.

Она просила о помощи духов времени и всех, кто погиб здесь, просила своих предков и клан Интегри. Она умоляла их стать ее проводниками в тот день, когда Эден пал под натиском чудовищ. А сила, которую она брала у Рина, лишь усиливала ее голос в ином мире.

Ведьма знала, что у нее получается. Ее тело сделалось легким, холодный пол больше не давил на колени. Ей казалось, что она становится невесомой, поднимается в воздух, а потом летит через пространство. Уника рискнула открыть глаза лишь когда полет прекратился.

Она была в том же здании – но в совсем другом моменте. Комната вокруг нее была нормальной, целой, с новой мебелью, стеклом в окнах и работающим освещением. Правда, несложно было догадаться, что долго это не продлится. Мир, в который попала ведьма, постепенно погружался в хаос.

Огни над головой мелькали все чаще, а где-то совсем близко тревожно выла сирена. За окном, в сумеречном полумраке, скользили массивные тела, слышалось рычание и крики людей. Летали сквозь воздух лезвия, были даже выстрелы – но этого не хватало. Потому что окна разбивались, и в залы тянулись клыкастые пасти, готовые сомкнуться на любой жертве.