По данным Дионисия Галикарнасского, после объединения с сабинянами число сенаторов удвоилось и их стало 200 человек: «Когда же дела пошли на лад, то, поскольку община получила значительную прибавку к числу народа, цари постановили удвоить число патрициев по сравнению с прежним, приписав к самым знатным семьям равное им количество из поселившихся позже, которых они назвали „младшими патрициями“. И сто из этих мужей, которых выбрали курии, они приписали к прежним сенаторам»[403]. При этом у Плутарха есть важное уточнение: «Цари не сразу стали держать совет сообща: сперва они совещались порознь, каждый со своими ста сенаторами, и лишь впоследствии объединили всех в одно собрание»[404].

Первый римский царь (rex) являлся прежде всего военным вождем, от которого зависело само существование римской общины. Перед тем как официально стать царем, Ромул провел особое гадание о власти. По свидетельству Дионисия Галикарнасского, в назначенный день на заре он вышел из палатки и, встав под открытым небом в чистом поле и принеся необходимые жертвы, стал молиться Юпитеру и городским богам, вопрошая, желают ли они, чтобы он стал царем. Закончив молитву, Ромул увидел прошедшую по небу слева направо молнию, что было очень благоприятным знаком. Созвав народ, он объявил о счастливом знамении и был утвержден в должности царя — по решению богов и народного собрания[405].

По мнению некоторых античных авторов, Ромул носил особую царскую одежду: белый плащ с пурпурными полосами (трабею), тогу c широкой пурпурной каймой, красный хитон и красные башмаки. Инсигниями (знаками царской власти) Ромула являлись скипетр (авгурский жезл), золотой венец и особой формы трон, вырезанный из цельного ствола дерева[406].

Дионисий Галикарнасский отмечает, что Ромул закрепил за царем следующие полномочия: «Прежде всего осуществлять руководство священнодействиями и жертвоприношениями, чтобы все, касающееся богов, совершалось при его участии; затем, выступать на страже законов и отеческих обычаев, печься о всяческой справедливости, основанной на природе или договорах, и судить тягчайшие из преступлений, а менее тяжкие поручать сенаторам, предусмотрев, чтобы не случилось ничего небрежного в отношении правосудия; собирать сенат и созывать народ; вносить предложения и исполнять то, что угодно большинству. Эти привилегии он предоставил царю, а, кроме прочего, еще и единовластное командование на войне»[407]. Следовательно, Ромул одновременно являлся верховным жрецом, верховным судьей, верховным магистратом и верховным главнокомандующим.

Царь был достаточно свободен во внешней политике. Например, известно, что с Альба-Лонгой он заключил несколько договоров, которые помимо всего прочего содержали положения о взаимопомощи в случае войны и о ненападении друг на друга[408]. Кроме того, как пишет Плутарх, «когда дед Ромула Нумитор скончался, царская власть над Альбой должна была перейти к Ромулу, но, желая угодить народу, он предоставил альбанцам самим распоряжаться своими делами и только ежегодно назначал им наместника»[409].

Чиновничий аппарат при Ромуле находился еще в зачаточном состоянии. Однако без помощников царь обойтись, конечно же, не мог. Известно, что он учредил должность городского префекта — своего временного заместителя, на которого возлагались управление городом и осуществление правосудия в тех случаях, когда царь с войском отправлялся в поход. Тацит сообщает, что «Ромул оставил своим заместителем Дентра Ромулия»[410].

Помимо армейских чинов и трибуна целеров, о которых уже говорилось, Ромул завел 12 ликторов, которые исполняли функции ближайших телохранителей и судебных исполнителей. Они шествовали перед царем и несли фасции (пучки розог) с воткнутыми в них секирами. Розгами они секли провинившихся, а секирами отрубали головы преступникам[411]. Плутарх уточняет, что ликторы в эпоху Ромула «были подпоясаны ремнями, чтобы немедленно связать всякого, на кого им укажет царь. „Связывать“ по-латыни было в древности „лигаре“ [ligare], а ныне „аллигаре“ — поэтому блюстители порядка называются „ликторами“, а ликторские пучки — „бакила“ [bacillum], ибо в ту давнюю пору ликторы пользовались не розгами, а палками»[412].

Число ликторов Тит Ливий объясняет следующим образом: «Иные полагают, что число это отвечает числу птиц, возвестивших ему царскую власть, для меня же убедительны суждения тех, кто считает, что и весь этот род прислужников, и само их число происходят от соседей-этрусков, у которых заимствованы и курульное кресло, и окаймленная тога. А у этрусков так повелось оттого, что каждый из двенадцати городов, сообща избиравших царя, давал ему по одному ликтору»[413].

Кроме того, в «Дигестах» Юстиниана есть туманное упоминание о том, что в правление Ромула была учреждена должность квестора — магистрата, имевшего отношение к расследованию уголовных дел, а впоследствии также отвечавшего за государственную казну и архив[414]. Впрочем, большинство ученых считают, что квесторы появились намного позже.

Законы

Античные писатели представляют Ромула еще и в качестве первого римского законодателя. Помимо государственных установлений, о которых говорилось выше, он считается автором нескольких достаточно суровых законов, регулирующих отношения в семейной сфере. Большинство этих законов Ромула сохранилось в труде Дионисия Галикарнасского. Так, например, известен закон, который обязывал римлян «воспитывать мужское потомство и первородных дочерей и не убивать никого из младенцев до достижения трех лет, за исключением случаев, если дитя оказывалось увечным или уродцем уже с рождения. Их он (Ромул. — М. Б.) не воспрещал родителям выбрасывать, но при условии, что они предварительно покажут его пяти ближайшим соседям и все они одобрят. А на неповинующихся закону Ромул наложил разные наказания, в том числе и то, чтобы половина их имущества становилась общенародным достоянием»[415].

Кроме того, царь учредил особый закон о браке типа конфарреации (confarreatio): «Ромул не дал возможность мужу обвинять жену в том, что она изменяет ему или беспричинно покидает дом, а супруге — обвинять мужа в злодеяниях или несправедливом оставлении ее, не издал законов относительно возврата приданого, вообще не касаясь ничего в тому подобных делах, установив один только закон, наиболее значимый из всех, как показало его применение, побудив женщин к благоразумию и полной благопристойности. Закон этот был таков: женщина, вступившая в брак по священному закону, разделяла с мужем обязанности в священнодействиях. Древние называли эти браки священными и законными, определяя их, согласно римскому названию, „фарреатными“ в связи с применением у них „фарра“, что мы называем полбой. Ибо для всех римлян с давних пор и в течение долгого времени она была привычной пищей, а римская земля обильно родит прекрасную полбу. И подобно тому как мы, эллины, полагая древнейшим ячменный колос, начинаем жертвы ячменем, называя его „жертвенными зернами“, так и римляне, считая полбу наиболее ценным и древним злаком, начинают жертвоприношения с ее сожжения. Этот обычай