– Эта Манчини с нами свяжется, как только доберется до телефона-автомата, – сказал Блэкстон.

– Вы дали ей мой номер? – осведомился Муди.

– Да.

– Возможно, это была ошибка, – заявил Myди. – Федералы, как я уже сказал, установили ловушки на все автоматы. И кстати, давайте выясним, что они поделывают.

– Вы собираетесь поговорить с вашим… источником? – догадался Блэкстон.

Шериф улыбнулся.

– Можно сказать и так.

Муди повел Блэкстона по коридору вглубь дома. Миновав одну спальню, Муди отпер дверь второй. Блэкстон потрясенно воззрился на массу сложных электронных приборов. На столе стояло три магнитофона с автоматической сменой кассет; на двух кассеты медленно вращались. Потрескивал коротковолновый радиоприемник. На столике поменьше разместились телетайп и электронная пишущая машинка. У Муди нашлась даже видеокамера.

Зажегся красный огонек на третьем магнитофоне. С тихим щелчком прибор ожил – и кассета начала вращаться.

– Голосовое включение! – гордо сообщил Блэкстон.

– На чей голос он реагирует? – поинтересовался Блэкстон.

– А почему бы нам это не выяснить? – сказал Муди, садясь перед магнитофонами. – Давайте послушаем, чем занимаются наши правительственные служащие.

Он покрутил верньер, увеличив громкость, и комнату наполнили звуки и голоса – знакомые голоса. Они услышали, как двигают стулья и кто-то прочищает горло.

– Как вы провели отпуск, сэр?

Блэкстон узнал низкое контральто Клер.

– Чудесно, – ответил мужской голос. – Каковы последние новости?

– Это начальник – директор отделения в Сакраменто, – объяснил Муди. – Он только что приехал – хотел присутствовать при облаве. Они ждали его возвращения.

– Мы приготовились к сегодняшнему вечеру, – ответил голос Клер. – Болт сообщает, что все главные участники съедутся на ежемесячное собрание.

– Что известно насчет денег? – спросил директор.

– Брайан Таксфорд везет их из Лос-Анджелеса. Мы рассчитываем, что он появится около полуночи, и тогда можно будет действовать.

– А как дела в Лос-Анджелесе? – осведомился директор. – Насколько я понял, там были кое-какие неприятности.

– Сплошные неприятности. Но мы это замяли, – сказала она. – Я позаботилась, чтобы та женщина, которая нам испортила дело – помните записку в морге? – попала под арест.

– Ну а перестрелка в Венис-Бич?

– Пока в полиции Лос-Анджелеса считают, что это был кто-то из их людей. Борцы за права человека на них наседают. Это их на какое-то время займет.

– А что произошло на самом деле?

– Уиллис подстрелил копа. Видимо, Таксфорд решил, что не в его интересах допускать, чтобы Уиллиса взяли живым.

– Есть еще тот гребаный следователь… Блэквуд, кажется?

– Блэкстон, – уточнила Клер.

– Вы не думаете, что он создаст нам осложнения? Я слышал, что он довольно умен.

– О, он настоящий мудрец! – откликнулась Клер. – По крайней мере сам-то он в этом уверен.

Муди и Блэкстон услышали взрывы смеха. Блэкстон стиснул в кулаке шариковую ручку.

– Держите меня в курсе, – сказал тот, кого Муди назвал директором.

Они услышали, как открывают и закрывают дверь, и звуки шагов.

– «Болт» – это кодовое имя их доносчика, – пояснил Муди.

– Как вам удается прослушивать их штаб-квартиру? – спросил Блэкстон.

– Они устроились в мотеле «7» на шоссе между штатами. Я установил жучки во всех номерах, как только начал здесь работать, – объяснил шериф. – Я предпочитаю знать обо всем, что происходит в моем городе. – Он вынул изо рта сигару и наставил ее на Блэкстона, чтобы подчеркнуть свои слова. – Может, я родился и в неудачный день, – добавил он, – но уж точно родился не вчера.

– А что вы знаете о Брайане Таксфорде?

– Он – казначей мотоклуба – они называют это «клубом», мерзавцы! – «Цыганское жулье». Прозвище «Такс». Водит трейлер.

– Казначей, вот как? Значит, федералы тянули с арестами, чтобы захватить его с наркотиками и деньгами.

– Угу, – сказал Муди. – Чем больше денег, тем внушительнее арест. Хорошо смотрится в отчете Конгрессу.

– А тем временем оружие остается в руках у байкеров.

– Ну, об этом, думаю, они в отчете писать не станут, – проворчал Муди.

Красный индикатор снова загорелся. Муди поднял руку, призывая Блэкстона к молчанию:

– Погодите минуту. Послушаем еще.

Теперь говорил другой мужчина.

– А директор знает, откуда у тебя столь точные сведения о том, что происходит в Лос-Анджелесе?

– Это мистер Джаред Вейновен, – сказал Блэкстон. Ему хорошо запомнился аристократически надменный тон коллеги Клер.

Клер рассмеялась.

– Директор Хэдли знает только то, что хочет знать. Он считает, что так его руки остаются чистыми.

– Но, право, Клер, – продолжал голос Вейновена, – с копом? Неужели тебе необходимо было с ним спать?

– Это был не единственный путь, – ответила она, – но определенно самый короткий. Он считает себя завидной добычей: местная знаменитость. Я знаю, как раскручивать таких.

Блэкстона будто ударили под дых. Он тяжело плюхнулся на стул, чтобы не упасть: у него подкосились ноги. Муди встревоженно посмотрел на него.

– Ну, надо полагать, ситуация требовала решительных действий, – услышал он слова Вейновена. – Вспоминается закон Мерфи: если что-то плохое должно произойти, оно обязательно произойдет.

– Да нет, просто решающие моменты требуют решительных действий, – проговорила она и рассмеялась. – Не будь таким педантом, Джаред. Я с радостью это повторила бы. Не так уж это было плохо.

Теперь у Блэкстона дрожали не только колени, его всего затрясло. Лицо горело от неловкости и бессильной ярости. Муди сочувствующе произнес:

– Она все-таки отдает вам должное.

– Она вытерла об меня ноги, – бросил Блэкстон, спасая остатки гордости: он не станет отрицать очевидное.

Муди потрепал его по плечу.

– Я же говорил вам, что они такие, – сказал он. – Играют людьми, как куклами, а потом выбрасывают их, когда те им больше не нужны.

– На сей раз ей это не пройдет! – заявил Блэкстон, яростно соображая, как поступить. – Мне нужно кое-кому позвонить в Лос-Анджелес.

Несмотря на потрясение от предательства Клер, мысль его работала четко. Он вытащил записную книжку и перечислил известные ему факты. Потом перевернул страницу и перечислил свои подозрения. Чтобы найти им подтверждение, он должен был заполнить кое-какие пробелы, но общая картина уже начала вырисовываться.