Мы можем долго молчать, потом устало крикнуть.

Мы можем долго любить, а потом взять отвыкнуть.

Весь год строили планы, меняли даты, числа,

Но как-то передумали, опережая мысли.

Кто виноват? Ты? Я? Никто? А может, сразу оба?

Но только уже час стоим, не перейдя порога.

Кому мы врем, зачем нам эта лотерея?

Мы думаем, что ложь – наша панацея.

Но ведь мы не больны, а значит, не излечимся.

Но мы с тобой не ангелы, хотя ночами светимся.

Я от тебя зависим, но мне с тобой отвратно.

И ты меня любила, но и тебе несладко.

И ложь как ритуал. Сказать нам правду – праздник.

И весь этот обман уже как часть, как пазлик.

Но только врем неправильно. Тебя я обманув,

Вдруг перестану чувствовать, как будто утонув.

И ты вся извиваешься, чтобы я не узнал.

И каждый день с работы я будто опоздал.

Кому мы врем, зачем нам эта лотерея?

Мы думаем, что ложь – наша панацея.

Но ведь мы небольны, а значит, не излечимся.

Но мы с тобой не ангелы, хотя ночами светимся.

– Это, кстати, моя любимая их песня о любви. Знаю, грубовата немножко, островата, чуть-чуть не в тему, но все же для тебя – цени по достоинству, – шепнула мне на ухо Люба.

– Вот именно. Не по теме, – отрезала я, несмотря на подругу.

– А ты чего хочешь? Романтику? Мемуары? Это хип-хоп, это всегда боль, всегда издержки.

– То есть он нам такого же желает?

– Ну, что за бред? Нет, конечно! Ну, другой у них стиль музыки, вот и все. Улыбнись давай!

– Думаешь?

– Знаю! Я с Вовой уже пять лет общаюсь, мне поначалу вообще их музыка не нравилась, но потом свыклась, поняла, что такое хип-хоп в их понимании и сейчас могу тебя смело заверить, ты Диме небезразлична.

– Знаю, – тихо прошептала я, расплываясь в неимоверно искренней улыбке.

– Так-то лучше, – послышались сбоку тихие слова подруги.

– И это была наша последняя песня, спасибо всем за концерт! Слушайте нашу музыку, следите за нашим творчеством, приходите на наши мероприятия! Всем пока! – пробасил в микрофон Вова.

– Ну, как? – легонько приобнял меня Дима.

– Здорово!

– Тебе правда понравилось?

– Конечно!

– Ксюша, а можно тебя на минуточку? – ворвался в разговор Вова.

– Мне кажется, девушке не о чем с тобой разговаривать, – оборвал его вопрос мой мужчина.

– Дим, все нормально, – улыбнулась я растерянным глазам гитариста и подошла к Вове.

– Как тебе выступление? – отводя глаза, промямлил Вова.

– Спасибо, хорошо. Это все? – удивляясь его стеснению, спросила я.

– Нет. Слушай, Ксюш, – он попытался взять меня за руку, но я не позволила. – Будь аккуратнее с Димой, пожалуйста.

– Ну, хорошо, – на этот растерялась я.

– Что он от тебя хотел? – суровым тоном спросил меня гитарист.

– Ничего, просто спросил, как концерт, – нежно улыбнулась я.

– Ну, хорошо, тогда пошли, я провожу тебя до дома?

– Да, давай.

– Ты сегодня такая красивая, – Дима произнес эту фразу нарочито громко, и мне показалось, что она была больше посвящена Вове, нежели мне.

– Ахах, ты уже говорил, – поправила его я.

– Я могу говорить тебе это вечно, – Дима поцеловал меня в шею.

– Знаешь, я так волновался сегодня, – улыбнулся мне Дима, когда мы вышли из ресторана.

– Этого было незаметно.

– Да? Я рад, хотя сердце колотилось бешено, мне даже казалось, что вот-вот упаду в обморок. Серьезно. А потом пришла ты, обняла, и все волнение как рукой сняло.

– Может, я волшебница?

– Может. Меня же околдовала.

– Я?

– Конечно, знаешь, я уже так давно не влюблялся, уже даже отчаялся и вовсе перестал искать это чувство, а вдруг появилась ты, и у меня выросли крылья.

– Прямо так?

– Конечно. А ты мне не веришь?

– Верю.

– Ну, вот видишь. Иди ко мне, – с этими словами Дима нежно приобнял меня за плечи, чутко посмотрел в мои напуганные глаза, сдул с лица непослушные пряди и осторожно придвинул меня к себе. Мы оказались так близко, что моему телу начинало казаться, что оно больше не существует отдельно, оно слилось в незабвенную идиллию с романтичным гитаристом, но на спасение жертвы тут же явился вечно трезвый разум и, не щадя ни минуты, заговорил моим голосом:

– Дим, еще слишком рано… Отпусти меня.

– Да, конечно, – Дима чуть ослабил хватку и сжал уже готовые к поцелую губы. – Но почему ты меня боишься?

– Нет, ты мне нестрашен, и даже наоборот, я нахожу тебя крайне замечательным, просто не настало еще то время.

Несмотря на то что сегодняшний день по сути являлся выходным и ничем, кроме завлекательных сборов и завлекающего концерта, я себя не утруждала, чтобы добраться до компьютерного стола, мне пришлось собрать в кулак все силы и выжать из себя всю мощь. Усталость была жуткая. Причем обуславливалось это отвратительное состояние отнюдь не физическим отсутствием сил, а скорее, крайней неудовлетворенностью жизнью и всеми происходящими в ней событиями. На данном этапе бытия я нахожусь в крайне тупиковой ситуации, мне впервые за десять лет подарены силы засцвести, мне послано Богом великое чудо – мой Дима. Но я отталкиваю его, причем сама не знаю, почему… Невиданные цепи сковывают мое сознание каждый раз, когда я ощущаю на своих губах его дыхание. Я не могу его бояться, даже по определению, ведь мы не можем испытывать страха перед тем, перед кем готовы открыть сердце… Но я все равно остерегаюсь его. Нет, не по тому, что стесняюсь забыть Игоря, не потому, что пытаюсь провести нелепые параллели, нет, причина в другом… Больше всего на свете я боюсь обмануть саму себя, я не знаю, проснулись ли во мне искренние чувства, или это всего лишь ляпистая игра ощущений… А вдруг я не права? Вдруг я ошибаюсь во всем происходящем? Я уже обожглась один раз. Шрам на моей душе ноет жестокой кровавой симфонией, и боюсь, исцелиться мне уже никогда не удастся, и любая последующая ошибка может стать смертельной…

Решив поставить точку в накативших размышлениях и прервать сводящий с ума испепеляющий поток мыслей, я включила компьютер. Улыбчивым светом смешинок в глазах встретил меня монитор, украшенный нашей совместной с Игорем фотографией… Я так и не смогла за десять лет изменить любимым глазам… В этот момент золотистой молнией ударила мне по вискам угрожающая мысль – а вдруг коварная подруга – любовь именно поэтому обделяет меня своим присутствием, что я сама, наглухо закрыв двери, прячусь от нее в домике былых воспоминаний. Зацепившись за это рассуждение, я тут же открыла поисковую строку гула, ввела в неё крайне незамысловатый текст «Мелкие радости мира природы. Картинки», вечный спаситель-поисковик тут же открыл для меня сотни улыбающихся щеняток, умывающихся котят, созревающих желудей и незабвенно волнующегося моря. Не теряя времени, я тут же скачала очаровавших меня до глубины души голубоглазых питомцев, славно играющихся друг с другом, и обновила обличие рабочего стола.