— Ни для кого не секрет, что для женщины сногсшибательно выглядеть — это самая сладкая месть! — сообщил Рокко Кифу. — Что касается Анны, таланта ей было не занимать. Она могла любую кикимору превратить в писаную красавицу, насколько это вообще возможно. Уму непостижимо, как ей удавалось до неузнаваемости изменить внешность при помощи обыкновенного грима! Она работала с лицом, данным человеку от Бога, и поистине преображала его! Не скажу, что каждая ее клиентка непременно превращалась в Аву Гарднер,[10]и все же… Представьте: она могла изменить даже прическу, если это было необходимо. У нее была своя, ни на что не похожая манера. Ее руки творили самые настоящие чудеса! — Рокко не выдержал и засмеялся. — Не сомневаюсь, ее руки по-прежнему творят чудеса… если она так же мастерски ворует драгоценности.

— Не забывайте: с юридической точки зрения она невиновна, пока судом не будет доказано обратное, — напомнил ему Киф.

— Да, да, понимаю. Я как-то в шутку посоветовал ей не связываться с волосами, иначе она меня просто разорит.

— Вы много времени проводили вместе? — спросил Киф.

— Нет, не так уж и много. Работали вместе от случая к случаю, вот и все. Но мы всегда направляли друг другу клиентов, потому регулярно общались по телефону.

— Она жила одна?

— Да. За те годы, что мы знакомы, она несколько раз упоминала о каких-то дружках, но не думаю, что у нее был постоянный друг, когда мы общались в последний раз.

— А вам известно, где она родилась? Где прошло ее детство?

— Где-то в северной части штата. Анна частенько рассказывала, что каждое лето ее родители ездили к ее бабушке и дедушке, которые жили в собственном доме ближе к югу. Так вот, отцу Анны приходилось всякий раз заезжать в Музей славы бейсбола в Куперстауне — значит, он ехал через центр штата откуда-то с севера. Вся их семейка была очень спортивная и обожала физические нагрузки, но одной поездки в такое место, по-моему, вполне достаточно!

— Значит, они жили не в Куперстауне?

— Нет.

— Когда вы познакомились с Анной, ее родители жили в том же городе?

— К тому времени ее отец уже умер, но мать по-прежнему жила там, где родилась Анна. Анна несколько раз упоминала о том, что собирается навестить ее.

— У нее были братья или сестры?

— Ее брат живет где-то на Западе. Не могу припомнить его имя, но точно помню, как Анна говорила, что он обожает лыжный спорт. Как я догадываюсь, он настоящий сорвиголова. Экстремал, как сейчас говорят.

Должно быть, это у них семейное, подумал Киф.

— Может, вы заметили что-нибудь странное в ее поведении, когда разговаривали в последний раз?

— Я знал, что она дико переживает из-за того, что ей уже под сорок. С другой стороны, кому это понравится? То есть я хочу сказать: тоже мне, горе! Я подумал, может, она отправилась на поиски гуру, который сидит себе где-нибудь на горной вершине. Он объяснит ей, в чем смысл жизни, она придет в чувство и вернется в Нью-Йорк. Но с тех пор она как сквозь землю провалилась, и я о ней больше не слышал: ни записки не оставила, ни нового адреса, ничего. И это чертовски обидно.

Положив трубку, Киф велел своим ребятам продолжать проверять списки номеров телефонов, принадлежащих всем носящим фамилию Хейгер и проживающим в штате Нью-Йорк, начиная с окрестностей Куперстауна.

Два часа промелькнули как одна минута в бесконечных телефонных звонках. Однако ни один из Хейгеров, с коими им удалось связаться, не имел никакого отношения к Анне. В четыре часа дня Киф вышел из офиса и поехал в Нануэт. Не без труда найдя свободное местечко на парковке у торгового центра, возле входа в ювелирный салон «Бам», он прошел внутрь. Встретивший его охранник проводил Кифа в кабинет Денни Корры.

Денни Корра, высокий плотный детина, типичный начальник службы охраны, какими их обычно показывают в сериалах, поднялся ему навстречу:

— Очень рад с вами познакомиться, Киф. Если не возражаете, сейчас мы с вами перейдем в конференц-зал. Охранник, который гнался за этими двумя до их машины, и продавщица, которая их обслуживала, уже вас ждут. Им обоим не терпится с вами поговорить, очень уж тяжело они переживают эту кражу, прямо кипят гневом. Там мы сможем просмотреть записи, сделанные камерами слежения. Как насчет чашечки кофе?

— Не откажусь, — ответил Киф.

— Какой предпочитаете?

— Черный вполне подойдет.

Денни схватил со столика, примостившегося позади его письменного стола, большую кружку, налил в нее кофе из кофемашины, которая, похоже, весь день работала в режиме нон-стоп, и протянул ее Кифу:

— Не представляю, как бы я выжил на этой работе без кофе.

Киф рассмеялся:

— Я тоже!

С кружками в руках они вошли в небольшой, довольно обшарпанный конференц-зал, где за столом сидели мужчина и женщина. Оба разом встали, чтобы поприветствовать Кифа и Корру. Сержант даже подивился про себя, настолько примечательной была их внешность.

Охраннику, крепко сбитому парню лет тридцати с хвостиком, с короткими, под машинку остриженными волосами, своеобразие придавали зловещие татуировки на мускулистых ручищах: черепа со скрещенными костями. Продавщица смотрелась полным его антиподом: пожилая дама лет шестидесяти, высокая, импозантная, с безупречно уложенной прической и неброскими украшениями, одетая в стильный деловой костюм.

После традиционного обмена приветствиями Денни похвастался:

— Сонни и Норма — наша гордость. Днем с огнем не сыщешь таких добросовестных работников.

Сонни со всей силы ударил правым кулачищем в ладонь левой руки:

— И как меня только угораздило позволить им смыться!

Норма столь же яростно хватила кулаком по столу:

— А как меня угораздило позволить им удрать с моим ожерельем за пазухой!

Да, эти двое и впрямь гневом так и кипят, подумал Киф.

Все вместе они просмотрели видеозапись (качество которой, признаться, оставляло желать лучшего), запечатлевшую парочку удачливых воришек. Различить их лица было практически невозможно, но крупным планом они подходили под описание так называемого «ничем не примечательного» криминального дуэта Джейн и Джона Доу.

— Она нацепила на шею одно из моих ожерелий, — сухо бросила Норма, — а тут, как назло, другой покупатель нечаянно задел поднос с сережками. Они так и покатились по полу! Я нагнулась, чтобы их подобрать, а когда поднялась, этих двоих уже и след простыл. Это был настоящий кошмар!

— Я бросился за ними в ту же минуту, как Норма подняла крик, — с искаженным досадой лицом вставил Сонни. — И задержал бы их, поверьте, да надо же было мне поскользнуться на этом чертовом льду! Даже не сумел записать номер их машины. Зато зуб я ему все-таки выбил! — Сонни не без гордости продемонстрировал свой внушительный кулак. — И у меня остались шрамы, чтобы это подтвердить!