Водитель снова подъехал к дежурке. Цуканов вышел. Он и домодедовский начальник обменялись короткими репликами. Время, указанное Ксенией, поджимало. Цуканов уже принял решение:

«Теперь на ЮгоЗапад. Брать наркокурьера…»

Он вернулся к машине, открыл дверцу. Спросил у Николы:

— Мы едем в Москву. Ты с нами?

Тот цыкнул зубом.

— Остаюсь.

— Ну давай.

Никола исчез, как растворился в темноте.

Неподалеку, к удивлению Цуканова, неожиданно покинул машину и «Штирлиц»…

— Пожалуй, мне лучше на электричке…

Несмотря на то, что их осталось двое — он и водитель — Цуканов был доволен. «Штирлиц» был чужой человек. А особенностью национального сыска уже давно было балансирование на грани нарушения закона.

Довериться можно было не каждому…

* * *

Они уже подъезжали.

Общежитие иностранных студентов находилось на оставшемся невырубленным крохотном островке Тропаревского леса, который подходил вплотную с другой стороны улицы. Здесь же, за коммерческими киосками, виднелось высокое крыльцо с вывеской «Мишель», о котором предупреждала Ксения. Тут Мосул Авье назначил встречу наркокурьеру.

Африканцы питали нежные чувства к маленькому магазину с французским звучанием известного имени. Как, впрочем, и слушаки ментовской Академии МВД, чья круглосуточно охраняемая общага находилась через дорогу. Между сохранившимися деревьями от «Мишеля» к подъезду студенческого общежития иностранцев в сугробах была протоптана узкая тропинка.

Вокруг было пусто. Осмотревшись, Цуканов поднялся по крутым Ступеням, рванул тяжелую на пружине дверь и попал в другой мир.

Внутри был чисто, тепло и сонно. Одинокий продавец за прилавком тщетно боролся с дремотой. Какойто человек в в глубине, в куртке, в вязаной апочке, спиной к дверям, рассматривал витрины с молочными продуктами. Он был единственным покупателем и видимо, находился в магазине достаточно долго.

Звук хлопнувшей двери заставил его обернуться.

Цуканов увидел африканское темное лицо, приплюснутый нос. Вязаная шапочка скрывала верхнюю часть лба и виски…

«Он? Не он?..»

Цуканов шагнул к сонному продавцу, на ходу, не раскрывая, махнул милицейскими корочками.

— Шугани-ка его… — Он незаметно показал на африканца. — Он нам нужен.

Продавец молодой простоватый парень — сразу проснулся:

— Я уж пробывал. Не уходит…

— Когда я выйду, ты выключи свет!

Африканец показался снаружи уже через несколько минут вслед за Цукановым. Спустился с крыльца.

Цуканов махнул рукой водителю. Тот подошел — молодой парень из Сасова. Зам взглянул с надеждой:

— Английский знаешь?

— Учил когда-то…

— Будешь на подхвате, — Цуканов учил немецкий. Ничего не помнил. На всю жизнь сохранилась только первая строчка из учебника — «Анна унд Марта баден» «Анна и Марта купаются…»

— Это, должно быть, он… У нашего хорошая примета. Я сейчас посмотрю.

— Мне идти с вами, товарищ майор?

— Погоди…

Цуканов достал сигарету. Прикуривать не стал. Подошел к африканцу.

Тот стоял, опершись рукой о ствол, его словно рвало. Цуканову показалось, что африканец застонал. Отставив сигарету, зам спросил по-русски:

— Тебе плохо? Помочь?

Африканец что-то пробормотал на своем.

Цуканов оглянулся. Между деревьями ближе к киоскам мелькнула чья-то тень. Он решил переждать. Так они постояли несколько минут…

Африканец клонился все ниже, голова его едва не касалась сугроба. Ему было совсем плохо. Словно желая помочь, Цуканов, улучив момент, сдернул с него шапочку…

Слева над виском мелькнуло что-то темное…

«Родимое пятно… Он! Наркокурьер!..»

Зам обернулся к водиле:

— Машину. Быстро!..

Машина была припаркована на другой стороне улицы, у ворот ментовской общаги.

— Есть… — Водила потопал назад.

— Быстрее! — Цуканов нагнулся над африканцем. — По-русски говоришь?

Инглиш?

Тот слабо кивнул. Он не говорил по-русски.

— Тебе плохо?

Наркокурьер на его глазах оседал на снег.

В магазине «Мишель» снова хлопнула дверь. Возникший на крыльце парень был в форме, слушатель милицейской академии. Африканец оглянулся. Увидев полицейского в форме, он весь сжался.

Слушак ничего не заметил, занятый своими мыслями. В руках он нес длинный французский багет, банку консервов и двухлитровую бутылку «колы». Из вежливости он сошел с тропинки, уступив ее Цуканову с его спутником.

— Эй. друг! — Цуканов махнул рукой менту. — Английский знаешь? Спроси, что с ним… — Тот был уже рядом со сползшим в снег африканцем. Состояние курьера свидетельствовало за себя.

— Минуту!

Слушак поставил бутылку в снег, нагнулся над африканцем. О чем-то спросил. Нигериец вяло забормотал, он не спускал глаз с багета.

— Вроде чегото с животом?! — Слушак скривился. — Может жрать хочет?

— Наверное!..

Наркокурьеры с наркотической «начинкой», отправляясь в дорогу, обычно начинали голодать за два дня, ничего не ели и лишь потом заглатывали капсулы с наркотиками. Затаренные в резиновые контейнеры, чаще в презервативы, опасные грузы распределялись в желудке.

В дороге такие гонцы питались только витаминами, но и в этих случаях как сообщали в ориентировках — в результате внешнего воздействия нитка, которая связывала контейнер, разъедалась, и курьер нередко умирал от передозировки. В России от этого уже погибло несколько наркокурьеров, которые перевозили наркоту в презервативах внутри себя.

Надо было срочно принимать меры.

— Переведи ему, чтоб держался. Мы отвезем его к врачу…

Слушак перевел. Курьер помотал головой.

— Чего он?

— Пусти, говорит. «Я пойду…»

Африканец сделал несильную попытку освободиться, но Цуканов удержал его. Достал наручники. Задержанный оказался коренастым жилистым.

В другое время Цуканов давно бы лежал у него в сугробе. Но сейчас нигериец был слишком слаб.

— Давай сюда…

Африканец несколько раз громко рыгнул.

Наркокурьеров из Нигерии обучали перевозить и героин, и кокаин на специальных курсах. На экзаменах им приходилось глотать крупные виноградины, а потом их отрыгивать.

— Потерпи. Сейчас…

Сбоку под деревья уже выруливала машина…