– Кто это? – спросила она без ярко выраженной неприязни.

Молодой человек поднял глаза на Сэма. У него были вьющиеся белокурые волосы и средиземноморский загар. Скучливая улыбка тронула его губы, когда Алиса представляла гостя.

– Это Сэм.

– Вы оказали нам честь своим присутствием, Сэмюэл, – сказала Джун, салютуя бокалом. Она говорила не очень внятно, глотая звуки и растягивая отдельные слова. – Она обычно не водит своих мальчиков съюттах.

Последнее слово прозвучало, как удар плетью по крупу лошади. Каково бы ни было его значение, от Сэма оно ускользнуло. «Еще только два часа дня, а Алисина мама уже нализалась», – отметил он про себя.

– Отведи Сэмюэла наверх, Алиса. Поиграйте в «Монополию» или еще во что-нибудь такое.

– Идем, – хмуро сказала Алиса.

Сэм прежде не имел возможности как следует осмотреться в девичьей спальне. Они с Терри однажды сумели проскользнуть в тщательно охраняемый будуар Линды, но были тут же пойманы и бесцеремонно выставлены вон. На стенах комнаты висели вырезанные из журналов фотографии поп-звезд: «Animals», «Kinks», «Yardbirds», «The Who», какой-то незнакомый Сэму блондинистый хлыщ по имени Хейнц[16]. Туалетный столик был украшен не слишком ценными призами, добытыми на конных состязаниях среди подростков. Рядом на полу расположился проигрыватель с оставленной на нем пластинкой. Алиса опустила иглу звукоснимателя, прибавила громкость и закрыла дверь спальни. «Трогги» истошно грянули «With a Girl Like You»[17].

– Не бери в голову. Она всегда такая, – сказала Алиса, садясь на пол и кивком предлагая Сэму сделать то же самое.

– То есть всегда поддатая?

– Почти всегда. Потому я и не звала тебя в гости раньше.

– А почему позвала сегодня?

Алиса пожала плечами, повернулась к зеркалу на туалетном столике и начала яростно расчесывать волосы.

– Я сперва принял этого типа внизу за того самого, ну, за твоего парня, – сказал Сэм.

– Так оно и есть.

– Разве? – Сэм не мог сдержать изумления. – По всему он больше смахивает на парня твоей матери.

Глаза Алисы ярко сверкнули в зеркальном отражении. Она выпустила из руки щетку для волос.

– Тут очень сложные отношения. Мать ничего не знает.

Пластинка остановилась, и в наступившей тишине Сэм услышал скрип шестеренок в собственной голове, мучительно пытающейся осмыслить эту «сложность отношений». Алиса переместила иглу на начало пластинки и вновь запустила ту же песню.

– Я люблю гонять такие вещи по многу раз подряд. Она от этого бесится.

– А ты не можешь найти парня, более подходящего тебе по возрасту?

– Что?! Ты имеешь в виду кого-нибудь из местных? В Редстоне все отстали от жизни.

Сэм был вынужден с ней согласиться. В Редстоне все явно отставали от жизни. Он также понял, с какой целью он был сегодня приглашен в этот дом.

– Значит, это правда?

– Что правда?

– Очень тонкая прозрачная пленка.

– Что?

– Это не стоит того, чтобы плакать всю ночь.

– Ненавижу, когда ты начинаешь нести всякий бред.

Сэм хотел сказать ей, что прочел обрывки ее письма, предназначенного – как он подозревал – сидевшему сейчас внизу молодому человеку. Но вместо этого он спросил:

– Ты знаешь, что такое автопергамент?

– Нет.

– Найдется иголка? Я тебе покажу.

Проигрыватель умолк, игла была немедленно перемещена на начало пластинки, и после нескольких секунд винилового шороха та же песня заиграла вновь.

Алиса держала свой автопергамент щипчиками, разглядывая его на свет. Ее написанные кровью инициалы ALB были отчетливо видны на лоскутке кожи. Это занятие развлекло ее секунд на пятнадцать. Затем она положила автопергамент на туалетный столик и со словами: «Я сделаю нам кофе», вышла из комнаты.

Сэм достал из кармана спичечный коробок и, воспользовавшись Алисиными щипчиками, аккуратно переместил в него свой и ее кусочки кожи. После этого он распахнул окно, рассчитывая по возвращении Алисы сказать ей, что автопергамент сдуло сквозняком. Зубная Фея взяла его зуб, а позднее взяла его семя. Теперь он возьмет у Алисы немного ее плоти и ее крови. Ему подумалось, что Зубная Фея вряд ли одобрит этот магический обряд. Да что там – наверняка не одобрит. Она может страшно рассердиться. При мысли об этом он содрогнулся.

Алиса вернулась с двумя чашками растворимого кофе.

– Только что слышала новость, – сказала она. – По телевизору сказали. В Уистменском лесу найден труп. Эй, что случилось? Сэм, ты в порядке?

От Алисы он прямиком направился к дому Клайва. Рука его дрожала, когда он взялся за молоток у входной двери. Ни одно из окон не светилось – судя по всему, никого не было дома. Тем не менее он постучал еще три раза, а затем обошел вокруг дома, прикидывая, каким способом он может передать сообщение Клайву. Неожиданно он почувствовал себя очень плохо и на минуту-другую прижался лбом к шершавой оштукатуренной стене, опасаясь, что его вот-вот стошнит. Угол дома покачивался перед его взором и опасно кренился.

Он взглянул вверх. Окно спальни Клайва было приоткрыто. Если забраться на плоскую крышу пристройки под окном второго этажа, подумал он, можно будет проникнуть через окно в комнату Клайва и оставить ему записку. Отыскав на заднем дворе кирпичи, он притащил несколько штук и сложил их стопкой у стены. Когда он взобрался на кирпичи, его голова поднялась над крышей пристройки. Однако при его попытке оттолкнуться ногами шаткая кирпичная опора развалилась, и в падении он сильно ударился подбородком о край крыши. Он упал на спину, плюясь кровью. Один из зубов у него во рту шатался.

От идеи залезть в спальню Клайва пришлось отказаться. Дабы скрыть следы своего визита, он отнес все кирпичи на место, закрыл за собой калитку и пошел к дому Терри. Его ноги, казалось, функционировали независимо от его сознания, и эта самостоятельность давалась им нелегко: шаги получались какими-то судорожными и неуверенными. Случайный прохожий бросил косой взгляд в его сторону.

К Терри он обычно заходил с заднего крыльца. Там в распахнутых дверях стояла тетя Дот, взмахами полотенца выгоняя из помещения кухонный чад. У нее не было времени на разговоры: разве он не в курсе, что Терри отправился на футбол? Сопровождаемый взмахами ее полотенца и запахом горелой картошки, Сэм пошел прочь.