(Юрий Сенкевич)

Ни тому, ни другому такое поведение органически не свойственно, они не имеют соответствующих навыков, суются в воду, не зная броду, – и от этого труднее и им самим, и тем, кто с ними сотрудничает. Командирам экспедиций, подобных нашей, следует неувязки такого рода иметь в виду – и строить тренировки так, чтобы в их процессе моделировались не второстепенные, а существенные стороны событий, к которым готовятся.

Условия проверочных тренировок должны быть максимально приближенными к «боевым».

4. Эффективность группы не обеспечить каким-либо одним наперед заданным фактором. Авторитет руководителя? Мало! Всеобщее благорасположение? Мало! Совпадающие стремления? Мало! То есть мало любого пункта в отдельности, тут важно и то, и другое, и третье – и что кто-то любит Тура и не любит Юрия, и что все любят Тура, и что каждый хочет выжить и доплыть, и что кому-то не нравится приемник, а кому-то – губная гармошка – иначе говоря, при адаптации членов группы образуется сложная сеть самых разнообразных связей, именно она в целом и определяет конечный результат.

Предусмотреть хитросплетения этой сети заранее в тонкостях нельзя, но выявить общие тенденции при внимательном искушенном взгляде можно.

В проверочных тренировках весьма желательно участие специалиста-психолога.

5. В любой группе есть связи формальные (иерархия руководства, специализация по должностям) и есть неформальные, спонтанно возникающие, по склонностям и интересам. Идеальный случай – когда те и другие совпадают полностью, но это вряд ли достижимо, значит, нужно добиваться хотя бы приблизительного соответствия.

Особенно это касается руководителя. Сверхумелый, но отчужденно ведущий себя командир, возможно, добьется успеха, однако весьма дорогой ценой. Обстановка в экспедиции будет очень тяжелой.

Рекомендации психолога важны не только при подборе группы, но и при распределении функций внутри нее, в частности, при назначении руководителя.

6. Эмоции типа «он мне нравится» или «я его не переношу» являются безусловно важным элементом упомянутой сети связей. Но ставить развитие группы в зависимость от них одних, как это принято у иных исследователей, нельзя. Эмоциональные ориентации не основополагающи, а производны: копнешь поглубже, и обнаружится – «Он мне нравится, потому что знает дело», и даже «Я его не переношу, но он знает дело», – то есть сперва объективная ценность, а потом уже красивые глаза.

Влюбиться «просто так» можно разве что в манекен на витрине. Самую безотчетную, самую необъяснимую симпатию мы обосновываем, пусть незаметно для себя, бессознательно. Капризы наших чувств – надводная часть айсберга, который главной своей массой, как известно, находится под водой.

Высокая степень профессиональной подготовленности членов группы – даже оставляя в стороне остальные аспекты – с чисто психологической точки зрения уже обязательна.

7. Последнее и главное.

Для того чтобы эффективность группы была наивысшей, каждый ее участник должен четко осознавать общественную значимость как своих действий, так и действий товарищей, действий всей группы в целом.

Из пушек не стреляют по воробьям; великая энергия рождается для великой цели.

Преодолевая неминуемые трудности и принося неминуемые жертвы, человек должен знать, во имя чего он это делает; чем престижней задача, тем здоровей – при прочих равных – психологический климат. Причем престижность подразумевается не только логически расчисленная – этого мало, – но и «пропущенная сквозь сердце».

Экспедиционная группа должна представлять собою союз единомышленников, спаянных и вдохновленных сознанием важности выполняемой цели.

Конечно, нельзя, ни в коем случае нельзя предположить, что экипаж космического корабля, совершающего многодневный полет, будет как бы сколком с нашей компании, как бы двойником экипажа «Ра»…

Однако закономерности развития групп имеют достаточно общий характер. Тем более, что для группы, состоящей уже из трех-четырех человек, не говоря о восьми, – достичь полной совместимости весьма трудно, если вообще реально: слишком узок круг людей, из которых придется выбирать, специальность космонавта – редкая. Значит, речь может идти лишь об относительном психофизиологическом балансе – и об исключении из предполагаемого экипажа явно противопоказанных друг другу и коллективу лиц.

А это и есть, примерно, наш вариант: полные антагонисты отсутствуют, налицо баланс, но приблизительный, с вытекающими отсюда проблемами.

Возьмут старт звездолеты с интернациональными экипажами, в арктических льдах, на антарктических плоскогорьях вырастут интернациональные научные городки, человечество научится жить дружнее и сплоченнее – и тогда, может быть, в его памяти хоть на секунду мелькнет тень папирусного суденышка, крошечной бабочки, присевшей на океанскую гладь, – бабочки, на чьем крыле нарисовано общее для детей Земли Солнце…

«Португальский кораблик» плыл себе слева по борту. Я помахал ему рукой, как старому знакомому.

Познакомились мы в прошлом году.

Я потрошил кур на корме и уже собирался нести их на кухню, как вдруг гляжу: движется фиолетовый пузырь, еще один – тем утром их было вокруг великое множество, я сперва не понимал, что это, спросил у Жоржа, он объяснил: «Медузы». И вот такая красивая медуза плыла прямо мне в руки.

Недолго думая, я схватил ее – и взревел от боли, лихорадочно стал отмывать пальцы морской водой, но липкая слизь не отставала. Проходил мимо Сантьяго, я взмолился: «Мыло!» – видимо, такое страдание было написано у меня на лице, что Сантьяго помчался за мылом, как ошпаренный. Однако и оно не помогло. Руки горели и ныли, пальцы сгибались с трудом. Достал пульверизатор с анестезирующим, попрыскал – боль исчезла, и тут же вернулась с новой силой.

Жорж сказал: «Подожди, пройдет само». Но ничегошеньки не проходило, пальцы уже не сгибались, боль начала иррадиировать по нервам левой руки в плечо и далее в область сердца, я чувствовал себя преотвратительно. Принял две таблетки анальгина, валидол, пирамидон и лег. Меня тряс озноб.