Королевское правосудие было доступно в любом уголке страны, но при этом полностью подчинено воле короля. Чтобы королевский суд начал расследование по частному делу, нужно было внести плату, и Иоанн с удовольствием назначал высокую цену. На каждой стадии судебного спора у богатых истцов и ответчиков была возможность предложить королю крупные взятки за вынесение нужного им решения или затягивание процедуры. Вот только один типичный пример: в 1207 году Иоанн взял у Жерара де Фурниваля 1000 фунтов и 15 верховых лошадей за мировое соглашение в судебном споре с Найджелом де Луветотом. Сотни и тысячи фунтов переходили из рук у руки, когда стороны процесса предлагали свою цену за благоприятный для них исход дела. Не все вырученные средства оседали в карманах короля – много доставалось и его министрам, – но в годы правления Иоанна стоимость судебных издержек росла быстрыми темпами, а правосудие все чаще продавалось и покупалось. В те времена это было своего рода нормой, но цены при Иоанне взлетели так, что существовать в таких условиях становилось все сложнее и обременительней.

Вместе с тем резко выросли цены и на то, что теперь называют феодальными повинностями. Политическое общество Англии строилось на сложной системе связей между сеньорами и их вассалами; на самом верху этой иерархии располагался король и его бароны. Теоретически король должен был охранять своих подданных от внутренних и от внешних врагов, а подданные чтили его своей верностью и по устоявшемуся обычаю оплачивали определенные привилегии. Как правило, бароны платили за важные в жизни аристократической семьи церемонии: когда старшего сына посвящали в рыцари, выдавали замуж дочь, вступали в права наследства. Размер рельефа – пошлины, уплачиваемой королю за баронские привилегии, – определялся обычаем, и король, давая на коронации обет соблюдать обычаи королевства, соглашался придерживаться его, ну или хотя бы держаться в рамках разумного, решая, кто должен платить и сколько.

Вдобавок король пользовался и другими привилегиями своего положения. Он имел право выставить на брачный аукцион знатную вдову или наследницу и продать ее за наивысшую цену – или же, напротив, стребовать со вдовы деньги за разрешение не выходить больше замуж. Ребенок, вступивший в права наследства до совершеннолетия (для мужчин – 21 год), не мог управлять своими землями: король либо распоряжался ими самостоятельно, выступая в качестве опекуна, либо продавал право опеки и сопутствующие доходы кому-то из своих подданных.

На протяжении жизни великие бароны могли задолжать короне серьезные суммы феодальных пошлин. Чаще всего эти долги оставались чисто условными, и корона никогда не востребовала их полностью. Сборы можно было оплатить в рассрочку или не выплачивать вовсе, в зависимости от снисходительности короля. Скорее, это были своего рода финансовые узы, связывающие короля и его подданных.

Иоанн, оказавшийся на мели, потеряв Нормандию, смотрел на систему пошлин и рельефов как на богатый источник денег и власти. Обычный рельеф, уплачиваемый при наследовании титула и земель графа, составлял 100 фунтов. Иоанн же порой взимал сумму в семь раз большую. Более того, он требовал немедленной выплаты долгов – сотен и даже тысяч фунтов, которые бароны должны были вносить в казну, придерживаясь четкого графика. Если же должник не мог внести нужную сумму, он лишался земли.

1207 год отметился первой крупной конфискацией: Иоанн отнял землю графства Лестер, которое с 1204 года, когда скончался Роберт Бомон, четвертый граф Лестер, оставалось без лорда. Вместо того чтобы закрепить право наследования за дочерью Бомона Амицией и ее мужем, Иоанн забрал земельное владение и доходы с него себе, в качестве предлога использовав невыплату долга. Возможно, с юридической точки зрения это было допустимо, но, учитывая, что первейшей обязанностью короля считалась защита собственности подданных, Иоанн самым откровенным образом своего долга не исполнил.

Вот так этот король проявил себя в Англии в годы, последовавшие за падением Нормандии. Система управления серьезно не изменилась, зато резко выросли аппетиты стоящего во главе ее короля. И не было никакой надежды, что он их вскоре умерит. 1 октября 1207 года 19-летняя королева Изабелла Ангулемская родила в Винчестерском дворце сына. Это был первый ребенок Плантагенетов, родившийся с момента появления на свет самого Иоанна 40 лет назад. Его назвали Генрихом в честь его блистательного деда, лорда Нормандии, Анжу, Мена, Турени и Аквитании. Трудно представить себе более отчетливый сигнал о намерениях Иоанна: он хотел раздобыть денег, с помощью которых мог бы вернуть себе все завоевания отца. У Англии не было другого выхода, кроме как подчиниться.

Ни один из Плантагенетов не избежал сравнения с дьяволом: эти короли обладали безмерной властью и могли быть нечеловечески жестокими. В этом отношении Иоанн не отличался от родственников. Но даже по стандартам того времени хватка, которой король зажал страну между 1208 и 1211 годом, была сурова и немилосердна. В эти годы Иоанн обрел уверенность в себе и насаждал свою власть во всех сферах жизни в Англии. Возмужав как правитель, Иоанн не только исполнил свою мечту и накопил огромные сокровища, какие не снились ни одному английскому королю до него, он также укрепил власть короны над Шотландией, Уэльсом и Ирландией, безжалостно разоряя и изгоняя те баронские семьи, которые противились его правлению, изъял огромные суммы денег у английских евреев и – что самое примечательное – одолел папу римского в борьбе за верховную власть в Церкви.

Период жестокого владычества Иоанна предварялся знамением 15 февраля 1208 года, когда в небе зажегся зловещий знак. Мужчины и женщины смотрели в темноту небес с трепетом и дурным предчувствием. Согласно Роджеру Вендоверскому, луна взошла «сначала окрашенная в кроваво-красный, а затем помутнела». Это было лунное затмение, и, как все явленные луной знаки, оно произвело сильное впечатление на средневековые умы. Затмение считалось дурной приметой, и через пять недель предзнаменование исполнилось. Колокола на английских церквях умолкли: из-за продолжительного ожесточенного конфликта между королем и папой Иннокентием III на королевство был наложен папский интердикт.

Разногласия между Иоанном и Иннокентием касались исключительно мирских тем, но конфликт быстро превратился в дело международной важности, затрагивающее вопросы власти, прецедента и превосходства. Его последствия ощутил на себе каждый мужчина, женщина и ребенок в Англии.

Все началось вскоре после сорвавшегося вторжения Иоанна в Нормандию, в 1205 году, когда умер Хьюберт Уолтер, оставив вакантным пост архиепископа Кентерберийского. Иоанн посчитал, что архиепископство теперь в его власти, и намеревался отдать его своему человеку – Джону де Грею, епископу Норвича, опытному юристу, судье, а при случае и дипломату, служившему секретарем Иоанна и ссудившему королю деньги под залог драгоценностей, когда тому пришлось бежать из Нормандии.

Камнем преткновения стал протокол выборов в Кентербери: Иоанн обнаружил, что не может распорядиться таким высоким церковным постом, не наткнувшись на сопротивление Церкви. Капитул клириков Кентербери, отстаивавших древнее право избирать нового архиепископа, отверг кандидатуру Грея в пользу своего человека, субприора Реджинальда. В декабре Иоанн приехал в Кентербери, застращал капитул и заставил монахов проголосовать за Грея. Когда об этом узнали в Риме, папа Иннокентий, категоричный иерарх-новатор, свято веривший, что стоит выше любого европейского монарха, вышел из себя. В марте 1206 года он аннулировал избрание Грея, отверг кандидатуру Реджинальда и продвинул на пост собственного кандидата, кардинала Стефана Лангтона. Этот опытный кардинал был англичанином, богословом и ученым, отличался благочестием, талантом к сочинению гимнов и чутьем на изменения, которое импонировало Иннокентию. 17 июня 1207 года в Риме папа посвятил Лангтона в сан архиепископа.