— Нет! — чуть ли не закричал я. — Я не оставлю…

Чуть не произнес «вас», но осекся. Потому что хотел сказать «тебя».

— Ты не оставишь. Я навсегда с тобой, что бы ты ни делал, куда бы ни шел и что бы ни задумал. Я стала частью твоей судьбы, ты подарил мне то, о чем многие мечтают всю жизнь. Смысл.

Эфемерная оболочка девушки мерцала перламутром, а реальное тело замерло, словно скульптура из воска.

— Мы пойдем вместе, — с надеждой посмотрел я на наставника. Ставя его перед сложным выбором, обрекая на смерть.

Он не ответил, лишь перевел взгляд на Изольду. И та заговорила вновь.

— Нет. Не потому что не хочу. Я просто не смогу. Глубины Потока не принимают меня. Я лишь обреку на гибель всех нас. И ты понимаешь это. Эмоции внутри тебя противятся сформированному решению, но ты сам знаешь, что это единственный способ. Подумай о Пути, о всех тех, кого ты задумал спасти.

— Или погубить, — глухо добавил я.

— Таков Путь, — сама того не зная, процитировала она слова из одного сериала Изольда. — Намного позже, когда пройдет время, когда ты будешь возвращаться в этот момент и думать, можно ли было поступить по-другому, ты поймешь, что все сделал правильно.

— Я не хочу оставлять тебя.

— Знаешь, сейчас мне кажется, что Поток — это не просто нечто бессловесное, могучее и чужое. Мы и есть Поток. Значит, что бы ни случилось, я всегда буду рядом с тобой. А теперь иди. Времени совсем нет. Когда они поймут…

— Иди, Шаби, — сказал наставник. И добавил чуть издевательски: — Для меня ты всегда останешься самым забавным Шаби, какой у меня был.

Я закрыл глаза, падая вниз. Потому что понимал, это как ныряние в холодную воду. Чем дольше думаешь, тем больше сомневаешься. И глубины Потока приняли меня, искоса глядя на тонкую путеводную нить, обвязанную вокруг запястья.

А еще я чувствовал, что происходит там. Паника. Оставшимся из Триады понадобилось немало времени, чтобы решить, как действовать. Один бросился вслед за мной, пытаясь догнать, а другой остался там, обрушивая на защищающихся всю мощь.

Я же плыл настолько быстро, насколько мог. Пытаясь не думать и не чувствовать, стараясь не стать странным Нечто, чуждым Потоку вокруг. Огромное Нечто, напоминающее акулу, настигало меня, но я знал, что успею. Здесь недалеко, совсем. Стоило лишь захотеть. Можно сказать, что линии-волны сами несли меня туда, куда было необходимо.

И вскоре я начал «всплывать». Линия Пути мерцала все тусклее, почти теряясь в глубинах Потока. А когда я стал различать едва знакомые очертания берега, наконец погасла. Я без труда нашел ее вновь, но понял, что она теперь изменилась, опять принадлежа лишь мне одному. Все закончилось.

Реальность предстала какой-то искусственной, ненастоящей; тело, за короткое время переместившееся на несколько сотен метров, — закостенелым, вощенным, лишенным жизни. Наверное, это первый случай зарегистрированного телепорта за всю историю смертных. Не знаю, как это получилось. Я не захотел. Просто сделал.

Огромная акула за моей спиной ударилась о невидимое плексигласовое стекло. Реальность не пустила Старца. Я чувствовал, как он кричит от ярости и бессилия, но звука не было. Потому что Сирдар отступил от себя и проиграл. И теперь у него не было будущего. Он повернул обратно, направляясь к своему телу. Чтобы выбраться там и попытаться поспеть на берег острова. Хотя понимал: все кончено.

Потому что я стоял перед Лабиринтом. И в Потоке, среди бесконечных ходов, видел единственный путь к его сердцу.

Глава 18

Я рухнул на чужой, незнакомый остров, посреди бездыханных тел. Хотя, справедливости ради замечу, они дышали. Просто все как один находились без сознания.

Едва руки коснулись травы, пришло понимание, что я уже тут, что больше не нужно куда-то бежать, чтобы спастись, но нечто неприятное, давящее, все еще росло в груди. Набухало огромной опухолью, быстро прорастая метастазами.

Мгновение — и я разрыдался, крича и выдирая траву. Я разбрасывал вокруг землю, будто пытался вырыть себе глубокий бункер, где мог скрыться от всего того говна, которое навалилось на меня. Слеза застилали глаза, да и если честно, меньше всего на свете хотелось видеть этот мир.

Сколько продолжалась эта истерика — сказать сложно. Наверное вечно, учитывая, что здесь был совсем иной ход времени. Наконец я поднял голову, размазывая слезы перепачканными в земле руками. И понял, что нахожусь тут не один.

Коренастый мужик с торсом, будто слепленным из одних мышц, замер совсем близко. И глаза источали столько ненависти, словно я нацарапал на его машине слово из трех букв и убежал. Учитывая, что видел я мужика впервые, эмоции показались странными.

— Чего уставился? — не спросил, а скорее предъявил я.

Обычно у нас на районе после таких пристальных взглядов у пацанов появлялась небольшая денежка на пиво, а если не повезет — привод в полицию. Я понимал, что конкретно этот тип, наверное, ни в чем не виноват. Ни в смерти Изольды, ни в том, как все получилось. Но злость, которая бушевала во мне черной бурей, требовала выхода.

Я шагнул вперед, намереваясь обрушить на любителя попялиться все силу, которую только мог сейчас найти в себе. И неожиданно услышал знакомый голос:

— Не надо, Николай.

Я вздрогнул и обернулся. Александр совсем не изменился, с того самого воспоминания Ирмера. Ну, разве что, кроме одежды. Теперь он носил бесформенную хламиду. А вот лицо все то же — острые скулы, пронзительный взгляд и длинные волосы.

— Нечто Эг только и ждет, чтобы ты напал на него. Тогда он сможет оправдать твою смерть самообороной.

— Это и в моем мире практикуется, — сплюнул я на землю.

Коренастый мужик, точнее один из Гуангов, скрипнул зубами и заговорил. Его тон не предвещал ничего хорошего. И будто бы источал яд.

— Я подозревал, что это ты, Ал. Любитель человеческих пороков. Вступился за того, кто несет в себе Тьму.

— Он несет в себе Истину, — спокойно ответил Александр. — Одну из ее частичек. Просто, тебе она недоступна. В Тьме ты видишь конец, я же вижу начало нового.

— У вас все равно ничего не получится. Я догадываюсь, что ты хочешь сделать. И не позволю, как ты не позволил мне убить его.

— Я знаю. Потому повторил те же шаги, которые сделал ты. Обратился за помощью.

Несмотря на полный раздрай внутри, я не мог отвести взгляда от Александра. Казалось, угроза исходила от того коренастого мужика, однако он