— Да. Ты после этого был очень болен.

— С тех пор я гадаю: что произойдет, если я попытаюсь повторить что-то в том же роде…

— Даг, не думаю, что это удачная идея. — Что за настроение на него нашло после разочарования, которое он испытал в лагере?

— Нет, ты послушай — ведь целители… Я тут думал о целителях… Самые умелые наверняка имеют какие-то секреты ремесла. У них такой плотный Дар — это практически признак их способностей. И им не обязательно видеть далеко. Из Хохарии никогда не получился бы дозорный, но она может день за днем производить подкрепление Дара. Я всегда думал, что это врожденная способность, но что, если тут что-то другое? Я никогда не видел…

— Никаких больше москитов, — решительно перебила его Фаун. — И вообще никаких насекомых. Ты помнишь, что было с твоей рукой?

— Да, но как насчет этого вот дерева? По нему-то не промахнешься.

— Оно же в сто миллионов раз больше москита!

— Москит заставил меня чесаться, не спорю. Может быть, дерево сделает меня колючим и неподвижным.

— И ты думаешь, никто ничего не заметит? — В ответ на непонимающий взгляд Дага Фаун неискренне добавила: — Прости. — Губы Дага дрогнули.

Фаун не могла себе представить, что может сделать с человеком поглощение Дара целого дерева. Не знал этого, как она подозревала, и Даг. Однако взгляд его стал пугающе пристальным; он продолжал смотреть на колючие ветви и ствол. Колючки были тройными и торчали угрожающими остриями из всех возможных частей мерзкого растения.

— Подумай как следует, — умоляюще сказала Фаун. — По крайней мере не начинай с целого дерева — попробуй на чем-то меньшем. — Она порылась в кармане юбки, нашла несколько зернышек, застрявших в шве, и вытащила одно. — Вот!

Даг протянул руку за подарком.

— Овес?

— Я утром кормила Дейзи и Копперхеда.

— Одно зернышко? — Даг пристально смотрел себе на ладонь.

— От овса ты не заболеешь, даже если съешь целую миску. Не то что если бы это была бы миска москитов или этих жутких колючек. Даже Копперхед не смог бы съесть целое такое дерево!

— Ну… любопытная параллель. Ха… Мы и в самом деле поглощаем Дар пищи и преобразуем его, — все так делают, Стражи Озера, фермеры, животные — все живые существа. Это естественное подкрепление Дара. — Даг оглядел тропу. Они были на ней одни. Даг сжал руку, провел по ней своим крюком и разжал ладонь. Зернышко исчезло. Даг вытер о штаны тонкую серую пыль. — Ха… — повторил он. Лицо его неожиданно стало очень задумчивым.

— Ну и как? — с тревогой спросила Фаун.

Даг потер левую руку.

— Я чувствую застрявший во мне кусочек Дара… совсем не такой неприятный, как Дар москита. У тебя в кармане больше овса нет?

— Помнишь, тебя начало лихорадить не сразу. Ограничься пока одним зернышком… а через день попробуй еще… может быть.

— У Берри на «Надежде» целая бочка овса, — протянул Даг. — Интересная мысль, нужно ее проверить: не безопасно ли вырывать Дар того, что съедобно? Я, пожалуй, предпочту есть свою пищу, но может быть, так получится быстрее — в чрезвычайных обстоятельствах.

— Не знаю, Даг. Мне кажется, тебе для подобных экспериментов может быть нужен напарник — Страж Озера. — Кто-нибудь, кто мог бы сказать Дагу, что он вредит своему Дару, — и предупредить Фаун, чтобы она могла вмешаться и топнуть ногой. Достаточно вспомнить того сома… — Как ты думаешь, от Ремо могла бы быть польза?

Даг сложил губы трубочкой и медленно выдохнул воздух.

— Не уверен, что хотел бы пробовать такое в присутствии юного Ремо. Это очень обеспокоило бы любого Стража Озера, который видел, как действует Злой.

— А Ремо видел?

Даг нахмурил брови.

— Может быть, и нет, Искорка. Сообщений о том, что в округе Жемчужной Стремнины находили Злых, не было уже несколько лет. Если Ремо никогда не бывал по обмену в другом лагере, то он такого шанса еще не имел.

— Так что он не узнал бы магию Злого, если бы ее увидел.

— Возможно.

Оставив колючую гледичию в покое — к большому облегчению Фаун — Даг двинулся дальше по тропе, прижимая к себе жену, чтобы та больше не пострадала от цепляющихся ветвей.

— Значит, — заговорила Фаун, — если у целителей Дар плотный, а у дозорных — далеко достающий, как же ты назовешь того, кто имеет оба качества?

— Почтенным… или почтенной мастером по изготовлению ножей.

— Среди мастеров по изготовлению ножей бывают женщины? — Фаун встречала только одного мастера — недоброжелательного брата Дага Дора… По крайней мере недоброжелательного по отношению к крестьянкам-невесткам.

— О да.

— А как ты назовешь того, чей Дар и не плотный, и не далеко достающий?

— Фермером, — улыбнулся Даг, потом глянул на Фаун и извинился: — Прости.

Только не слишком-то он раскаивался… Фаун вскинула голову.

— Впрочем, это не совсем верно, — задумчиво продолжал Даг. — Мы встречаем среди фермеров и таких, кто на грани овладения Даром, — по крайней мере встречают те из нас, кто покидает лагерь и отправляется в дозор… и если обращает на это внимание. Вот пример — тетушка Нетти и отчасти ты.

— Я? — удивленно переспросила Фаун. — Мой Дар никуда не достигает. У меня и нет такого Дара, который куда-то достигал бы.

— Совсем никакого, — весело согласился Даг, и Фаун едва не пнула его в бок. — Только у тебя очень необычный Дар… не плотный, хотя и это есть, а яркий. Твой Дар очень красив, знаешь ли. Почему, как ты думаешь, я называю тебя Искоркой, Искорка?

— Я думала, это просто ласковое прозвище… для домашнего зверька, — добавила она вызывающе.

Даг обиженно глянул на нее, но сказал:

— Нет, это точное описание. Называть тебя так столь же естественно, как назвать рыжеволосого Сассу Морковными Вершками.

— Морковные вершки зеленые. Уж я-то знаю — я ведь крестьянка. — Все же Фаун не сдержала улыбку. Может быть, красота Дара — в глазах смотрящего? Не иначе… Другие Стражи Озера не были очарованы ее Даром, как Даг. А может быть, это дело вкуса… как сказала старая леди, целуя корову. Фаун улыбнулась еще шире, вспомнив старую присказку тетушки Нетти. И все же мелькнула у Фаун мысль, что, если в словах Дага кроется истина? Что, если это не лесть и не следствие влюбленности, а правдивое описание? Даг предпочитает говорить правду. Что, если он и в самом деле видит в ней яркость, как чувствительные глаза видят ее в солнце? Как жаждущий видит ее в воде…

— Что я тебе даю? — отрывисто спросила Фаун.

— Дыхание.

— Нет, серьезно! — Фаун остановилась, и Даг тоже остановился и повернулся к ней лицом.

— Я и отвечаю серьезно, — по крайней мере улыбка его была серьезной.