Янович представлял себе плохо. Но поскольку этот шустрый ребенок куда-то скрылся, то Август Янович подумал, что предстоит нечто вроде игры в прятки.

Август Янович продвигался по лесу и, желая доставить мальчику как можно больше удовольствия, приговаривал «страшным» голосом:

— Где же этот проказник? Вот я его сейчас найду!

На пути попался старый заросший окоп, и парикмахер не без труда сполз в него и с трудом выполз. Слева еще раз свистнули, совсем близко. Свист доносился как будто бы сверху, но Август Янович не обратил на это внимания.

На пути стояло толстое дерево с раздвоенным стволом, спрятаться за ним было очень удобно. Да и свист доносился оттуда.

— Где же этот негодник? До чего же он ловко спрятался! — сказал Август Янович и в ту же секунду рухнул куда-то вниз.

Через Кулеминск когда-то прошла война; в его окрестностях было достаточно старых окопов, ям и даже разрушенных дотов. Но Август Янович слабостью зрения не страдал и вполне спокойно мог миновать эту яму, если бы она не была прикрыта ветвями.

Надо сказать, что ловушка не была запланирована. Это вообще была не ловушка, а убежище, которое Серега оборудовал для себя еще вчера.

Сегодня он просто ловко навел парикмахера на яму. Но Августу Яновичу было от этого не легче.

Он сидел в яме. Наверху, в дыре, которую он пробил при падении, просвечивало недоступное голубое небо. Шапочка, зацепившаяся за сучок, приветливо помахивала козырьком. Очков на лице тоже не было.

Август Янович зашарил рукой по земле. Ладонь его нащупала какой-то холодный предмет. Предмет вдруг задергался, выскользнул из-под ладони и молча запрыгал вокруг Августа Яновича, норовя ужалить его в лицо.

На этот раз Август Янович проявил резвость, которая была свойственна ему лет сорок назад. Когда он вскочил на ноги, края ямы оказались всего по грудь. Он вымахнул из ямы, как молодой кенгуру, вынося на плечах ворох ветвей.

На поверхности все выглядело не таким страшным. В яме сидела вовсе не змея, а обыкновенная жаба, одна из тех, какими в детстве Августа Яновича мальчишки пользовались для сведения бородавок. Очки лежали рядом с ямой, а шапочка болталась на ветке, торчащей из-за шиворота Августа Яновича.

Приведя себя в порядок, Август Янович осторожно продолжил путь к раздвоенному дереву. Настроение его слегка изменилось, и теперь он приговаривал уже так:

— Вот я сейчас возьму прут… Вот я покажу этому безобразнику…

Август Янович подобрал прут, подошел к раздвоенному дереву и, хитро прищурясь, просунул прут в развилку.

В то же мгновение дерево обрушилось на него. Во всяком случае, так ему показалось. Что-то неимоверно тяжелое свалилось на Августа Яновича сверху. Ударило одновременно по шее, спине и как будто даже по всем внутренностям. Он распластался на земле в виде буквы «X», раскинув руки и ноги. В затылок ему уперлось что-то твердое, а суровый голос сказал:

— Не шевелиться!

Куда там шевелиться! Август Янович чувствовал себя так, будто его разобрали на части и каждая часть лежала отдельно от другой. Серега действовал по всем правилам разведки: не стал стрелять в шпиона, а прыгнул на него с дерева, чтобы взять живым. Если бы Сереге вздумалось забраться повыше, то живым бы он, конечно, Августа Яновича не взял.

— Встать! Руки за голову! — приказал Серега, слезая со спины парикмахера.

Но вставать не хотелось. Боль в спине начала утихать, земля была прохладной. То, что оставалось от Августа Яновича, двигаться не хотело. Оно готово было лежать вечно.

Возле носа полз муравей, неся хвоинку, и это навело парикмахера на мысль, что на свете имеется и другая жизнь, в которой можно жить просто и беззаботно.

— Мальчик, — сказал Август Янович, с трудом переворачиваясь на спину, — может быть, уже хватит? Ты меня поймал, я сдаюсь.

— Давай, давай, — сказал Серега. — Вперед!

— Куда вперед? — простонал Август Янович.

Вместо ответа Серега молча ткнул его дулом автомата в живот.

Не следует думать, что Серега был злобным и мерзким мальчишкой. Он был всего-навсего ребенком. И, как всякий ребенок, играл всерьез. Ему и в голову не приходило, что эти игры Августу Яновичу не под силу.

В конце концов, тот сам назвался шпионом.

Август Янович, подобно ножику с двумя лезвиями, по складам изогнулся в виде буквы «П». Затем поднялся, ощущая боль в пояснице и хруст в суставах.

— Иди вперед! — сказал Серега, не замечая, что перешел на «ты».

И Август Янович пошел. Он шел и думал о том, что в его время дети были другие и жили проще. Так оно, наверное, и было. В его семье он рос девятым ребенком. В обед они получали на всех девять картошин, и ни у кого не было автомата на батарейках. Работать Август Янович пошел с десяти лет. Жизнь была такая простая, что проще и не придумаешь.

«Рассказать ему о моем детстве? — подумал Август Янович. — Вот, наверное, удивится. А что, если попробовать рассказать?»

— Мальчик, — сказал Август Янович, — ты знаешь, когда я был маленьким…

— Молчать! — отозвался Серега. — Пристрелю, как собаку!

Август Янович вздохнул и побрел дальше. Он давно бы закончил эту игру, но ему было жалко потраченных сил: он заплатил вперед и хотел хоть что-нибудь получить взамен. Если бы он знал, какая еще потребуется плата…

Серега привел его к небольшому окопу. Под дулом автомата Август Янович покорно съехал вниз на пятой точке.

— Попробуй-ка сбежать, — сказал Серега.

Августу Яновичу показалось, что в голосе его конвоира звучит угроза.

Он встревожился.

Что еще собирается выкинуть это шустрое дитя?

— Я не буду убегать, — сказал Август Янович. — Я понимаю, сопротивление бесполезно.

Но Серега имел в виду именно то, что сказал. Ему нужна была попытка побега.

— Не бесполезно, — сказал он. — Я отойду, а ты убегай.

Серега закинул на спину автомат и удалился. Август Янович взглянул на часы.

— Малыш, — крикнул он, — осталось три минуты!

— Хватит, — донеслось до него.

«Что значит «бежать» и куда надо бежать? — подумал Август Янович, высовывая голову из окопа. — Нет, никуда я не побегу. И никаких сорока пяти минут… Нехорошо обманывать ребенка, но мне еще хочется жить. Пусть только уведет брата…»

Тут же Август Янович увидел какой-то предмет,