— Я хочу, чтобы вы оставили их и при себе тоже. Прощайте, — и, поднявшись из-за столика, ушел, не протянув ему руки.

Я бы не сказал, что опустошен, но у меня появилось чувство, которое наступает, когда завершаешь дело и не так плохо. Я понимал, что основная моя функция была не том, чтобы добыть информацию, а в той встрече. Передать информацию дальше. Я все сделал, хотя для меня это было неожиданным заданием. Знали бы в Центре, тогда сказали бы просто сиди тихо и жди. Но все закончилось.

Примерно через пару дней, я получил информацию, что моя миссия в Аргентине закончена, и я могу уезжать, чего я делать не собирался.

В течение двух месяцев я ездил по странам Латинской Америки, где встречался с искусствоведами, по рекомендации Густаво. Подбирал и отправлял экспонаты в Париж. Я занимался своим делом, и оно мне нравилось. Но перед своими вояжами я встретился с Симоном и Андре.

— Возьми, здесь наброски одной статьи, — протянул я ему рукопись. — Андре, помоги выйти на местных, а там решите. Но предупреждаю, что меня там не должно быть. Откуда информация сами придумаете. Согласуйте время публикации. Если раньше, то все сорвете, тогда вам придется уезжать. А так это вам даст возможность открывать многие двери.

— Но это, же твое. Ты рисковал, — возразил Симон.

— Мне это не интересно. Считай, что пришел человек с улицы, обеспокоенный ситуацией, дал информацию и ушел. Себя не называл, боясь мести. Ты провел расследование, и передаешь информацию властям. Информация точная. Поверь.

Время неумолимо двигалось, и летом наступил момент моего отъезда. Накануне я встретился с Лаурой. Она опять была в деле, и настроение у нее было не плохое. Мы расстались, как хорошие знакомые, без сожаления, но с легкой грустью. Попрощался с журналистами, кого знал.

В самолете, что возвращал меня в Париж, были другие стюардессы, наверное, Жаннет уже работала в офисе. Сам Париж встретил меня летним зноем города, по которому я скучал.

На другой день по прибытии в Париж, проверив, нет ли слежки, оставил в тайнике дубликат шифровки и позвонил по телефону.

— Вам привет от Саманты. Она передала посылку. Можете ее забрать завтра. Я буду в торговом центре Самаритен с двенадцати до часу, в кафе на втором этаже. У меня красная рубашка и сумка с надписью «Adidas».

— Хорошо. Спасибо.

Конечно, ни в какой Самаритен я не собирался. Информация оставлена и забрать ее надо сегодня, в том же торговом центре, но только в другом месте, где знал связной. В тот же день заехал в редакцию, где пообщался с главным редактором. Перед моим уходом он спросил:

— Статью ты готовил?

— Какая разница.

— Симон отказался от гонорара.

— Я тоже отказываюсь. Знаешь, направь его на благотворительность.

— Как скажешь. Хоть ты и дергал меня за нервы, но я пережил тот период. Будешь искать работу приходи. Возьму.

Я его поблагодарил, а в последующие дни занялся вместе с Элен подготовкой новой коллекции экспонатов в салоне. Экспозиция имела успех, и многие экспонаты были проданы.

— Поедешь еще? — спросила Элен.

— Ну, уж нет. Так пришлют.

В один из дней я заметил метку, что для меня оставлена информация. Это огорчило. Я только что вернулся, и хотелось перевести дух. Записка была краткой. «Благодарим за проделанную работу. Представлены к награде».

Я прочитал ее и сжег. И надо было меня дергать для этого? Что толку мне от этой информации. На какое имя выписан документ о награде? Или в графе кому, оставлен прочерк. Да и как она выглядит, эта награда?

Так прошло несколько дней в заботах, что я не мог выбраться на Монмартр. Но в теплый летний вечер, я, забросив все, сидел в кафе на площади, где так давно вел разговор со своим другом, держа стакан красного сухого вина.

— Скучаем? — услышал я знакомый голос, который очень меня порадовал.

— Скажем так, грущу, — ответил я, не поворачиваясь на голос. — Жду, когда ты придешь и составишь компанию.

— Это я тебя жду почти год.

— Вот потому и грусть. Скука это более грубо. Бездеятельно, безнадежно, а грусть она все-таки легче. Вот, вспоминаю тебя, как мы сидели. Садись старина, я рад, что с тобой все в порядке, что ты жив и снова рядом.

Николя опустился на стул. Мимо шли туристы. Мы, молча, наблюдали за ними, просто отмечая про себя их вид. Одна женщина, смуглая, остановилась у лавки с сувенирами, напротив места, где мы расположились. Все было как год назад.

— Откуда она? — спросил Николя.

— Испанка, — был мой ответ.

— Пари? — предложил он.

— А давай, — оживился я, и поднялся со стула.