Честера она почувствовала себя еще более одинокой, и у меня появилось отчетливое ощущение, что ее огорчение связано еще и с отсутствием дочери. Я смотрел на нее, как она сидела на корточках, прислонившись к стволу дерева, поглаживая Честера и тихонько всхлипывая, и вдруг заметил вдалеке Кэтрин. У меня упало сердце. Я догадался, что она была последним человеком, который должен был видеть эту сцену.

– Только не говорите мне, что она рыдает над дохлой кошкой, – усмехнулась она. – Держу пари, что она так не заплачет, когда умру я.

«Вот тут ты не ошибаешься, – подумал я. – Она наверняка откупорит бутылку “Dom Pérignon”».

– Вы должны понимать, что ваша сестра очень расстроена, Кэтрин, – сказал я, – она не на это надеялась.

– Спектакль, вот что это такое, – ответила она, – ей бы на сцене играть. В любом случае я пошла за лопатой, эту кошку надо закопать, прежде чем мы почувствуем запах.

Она что-то пробормотала себе под нос, прежде чем топнуть ногой и направиться к ближайшему сараю. Щеки Маргарет запылали, и она умоляюще сказала:

– Мы не можем этого допустить, Колин, – всхлипывая, она объяснила, что у сестры просто не было сил копать глубокую яму для Честера, и она или бросит его в реку, или положит неглубоко, где над ним потом поиздеваются лисы и барсуки.

Она замолчала и пристально умоляюще посмотрела на меня.

– А вы не могли бы сделать это вместо меня? – попросила она. – Найти последнее пристанище для Честера? Где-нибудь в безопасном месте, где я смогу навестить его?

Я на мгновение задумался, потом кивнул. Это не входило в мои обязанности, но это было самое малое, что я мог сделать для этой милой пожилой леди.

Я связался по рации с Сэм и попросил отвлечь Кэтрин (это было несложно, поскольку, узнав новость, она просияла), а сам сходил в сарай и принес лопату. Ее деревянная рукоятка сгнила, а полотно проржавело, но для нашей цели она годилась. Я осторожно завернул Честера в одеяло, а Маргарет тем временем ушла в дом за лежанкой кота. Потом мы пошли в лес, чтобы найти хорошее место. Мы прошли мимо площадки с заржавевшими детскими горками и качелями, приспособлениями для скалолазания. С дуба грустно свисала искореженная автомобильная шина, а к стволу было прибито баскетбольное кольцо. Я догадался, что это была детская площадка Элизабет, пустующая много лет.

Через несколько минут мы наткнулись на уединенную полянку, сплошь покрытую колокольчиками, – это был сплошной фиолетовый ковер, над которым нависали серебрящиеся ветки берез. Идеальное место. Я нашел участок, где земля была мягче, и начал копать яму, достаточно большую, чтобы туда поместилась лежанка Честера. Учитывая, какая у меня была лопата, дело продвигалось медленно. А потом совершенно неожиданно лопата напоролась на большой корень, рукоятка инструмента треснула, а одна из частей глубоко врезалась мне в руку. Боль была такой сильной, что я едва сдержался, чтобы не выругаться или не разрыдаться. Не обращая внимания на кровь, капающую на колокольчики, я продолжил.

Маргарет заметила мое страдальческое выражение лица:

– Я знаю, это так ужасно, Колин, но, пожалуйста, не плачьте, – прошептала она, сердечно обнимая меня, – мой Честер обрел покой. И ваша Молли прекрасно справилась.

Она обняла меня, и, пользуясь случаем, я вытащил из ладони проклятую занозу. Потом я вытер кровь о брюки и продолжил копать. Когда ямка достигла нужной глубины, я осторожно опустил туда Честера. И мы положили дерн обратно. В качестве опознавательного знака я выбрал камень необычной формы. И мы с Маргарет немного постояли у могилы Честера.

– Я буду скучать по тебе, милый Честер, – прошептала Маргарет, послав воздушный поцелуй. Колокольчики под нашими ногами весело заплясали на ветру, – ты наполнил мою жизнь такой радостью.

∗ ∗ ∗

На обратном пути из Гринли-Холла мы с Сэм зашли в крошечное деревенское кафе, чтобы выпить по чашечке кофе. Пока Молли довольно фыркала, лежа у наших ног, мы решили обсудить случившееся.

– Я думаю, Сэм, что понимаю, почему Молли была так расстроена. В самом начале поисков я был сбит с толку, – сказал я, потягивая молочную пенку моего капучино, – это был запах разложения, который носился в воздухе в саду. Молли это отвлекало, она никогда не чувствовала его прежде. Только когда ветер утих, Молли смогла распознать точное место, где лежал бедный Честер.

Потом мы немного поговорили о Маргарет, она явно нуждалась в нас, в нашем сочувствии.

– Ей был нужен душевный покой, ведь так? – сказала Сэм.

– Да, конечно, – ответил я. – И благодаря Молли она все поняла правильно.

Услышав свое имя, моя любимая собака медленно поднялась и пристально посмотрела мне в глаза.

– Ты проделала чудесную работу, дорогая, – нежно сказал я, прижимая ее голову к себе.

Собака и гадюка

День летнего солнцестояния наступил и прошел, а мы с Молли тем временем могли отпраздновать важную дату – прошло уже шесть месяцев с тех пор, как мы начали работать вместе. Полгода назад мы еще тренировались на специальных курсах, где Молли обучали поведению с людьми, нуждающимися в помощи собаки-сопровождающего. Мы с Молли стали неразлучны, и между нами установилась тесная связь, я полюбил свою милую девочку всем сердцем как коллегу и верного компаньона. Словом, я больше не представлял свою жизнь без нее.

– В честь нашей полугодовщины, милая Молли, – сказал я и преподнес ей целую коробку разноцветных теннисных мячиков, которые она так любила.

Сара, которая наблюдала эту сцену, весьма удивленно заметила, что на нашу полугодовщину я ей ничего не подарил.

– Тебе повезло, что я не ревнива, – сказала она и ласково улыбнулась Молли.

Никогда раньше я не замечал в ней такой нежности к моей собаке. Это была своего рода точка невозврата – наконец моя девушка так же полюбила мою собаку, как и я сам.

В тот день мы поехали обедать в симпатичный dog-friendly паб в южной части Национального парка Даунс. Я сидел рядом с любимой, в ногах лежала моя собака, и мне было так уютно, что хотелось ущипнуть себя – казалось, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. В тот момент я даже не подозревал, что опасность уже подстерегает нас и совсем близко.

∗ ∗ ∗

В следующую среду я разбудил Молли в пять утра, чтобы продолжить наши поиски пропавших кошек в Уилтершире и Эмсбери. Причина такого раннего подъема была довольно смешной для нашей страны – в южной Англии жара достигла рекордных высот, термометры показывали выше 30 градусов по Цельсию, и нам хотелось закончить работу до