Он с удовольствием дал бы отдохнуть всем сразу, но нельзя. Уже когда они укрылись под густыми ветками елей, в вышине с гулом прошла двойка «драккенов». Быть настороже явно не мешало, и Куминов отправил трех людей в охранение. Четвертый, немногословный и надежный Расул Валеев, в ответ на приказ командира даже не подумал возмутиться. Закинул за спину винтовку Пчелкина, подпрыгнул, ухватившись за низкую ветку, и пропал наверху. Лишь после этого оставшаяся группа спустилась за Юлей.

Сейчас Куминов бодрствовал, решив дежурить половину времени, отведенного на отдых. Сидел за грубо сколоченным столом в первом из блиндажей, рассматривал карту, на которой Юля указала более короткий маршрут. Думал о новых обстоятельствах, появившихся с этой девушкой. Обе представительницы женского коллектива тоже не спали. Воспользовавшись моментом – мылись.

Первыми, к чести девушек, в небольшой местной бане оказались разведчики, которые заступали на посты уже через три часа. Смыв пот и грязь, надев запасное нижнее белье, вытащенное из рюкзаков, и развесив постиранное у печки, ребята спали в соседнем помещении. Куминов сам неплохо отскоблился, старательно растирая кожу жесткой мочалкой, густо пенившейся от мыла. Было хорошо, хоть и накатила легкая усталость, так и зовущая прилечь на топчан из бревен и досок в углу, накрыться с головой курткой, пропахшей насквозь во время бега потом, и забыться в пусть и недолгом, но спокойном сне. Приходилось терпеть, ожидая времени, когда можно будет разбудить Хрусталева на смену.

Как же хорошо было сидеть даже вот так, когда клонило в сон. Зато сидеть чистым, освободившимся от застаревшего пота, грязи, всего, что так незаметно в обычной жизни. Понять простое восхищение от чистоты способны, наверное, далеко не многие. Да, хорошо и приятно, но вот так, как чувствовал себя сейчас Куминов? М-м-м, ощущать кожей, казалось, скрипящей от собственной чистоты мягкость чистого белья, которое не зря носил за спиной. Провести ладонью по гладкому лицу, на щетине которого вся незаметная до рейда грязь скапливалась сразу. Ощутить на голове, коротко остриженной перед самым выходом, мягкий уже ежик отрастающих волос. Капитан улыбнулся собственным мыслям, когда в углу блиндажа раздался тяжелый вздох.

Он покосился на грустного эстонца Кристиана, тоскливо сидевшего в углу. Эсэсовец не строил планов на далекое и светлое будущее. Понимал, что жить ему, скорее всего, осталось очень недолго. И вел себя соответствующе, полностью расквасившись и ничуть не напоминая своих «коллег» из немецких подразделений. Куминов внутренне хмыкнул, наблюдая за ним. Уж чем-чем, а трусостью перед лицом противника отличались не все эсэсовцы, конечно. Но уж большинство точно. Посмотрите, сидит здоровенный дядька, который еще утром был храбрым и отважным. А сейчас? Что-то себе под нос бормочет, уставился в пустоту и ждет, ждет свою судьбу.

Судьба не замедлила появиться. Неудачливая, пусть до какого-то момента и наоборот, фортуна иностранного легионера СС Кристиана приняла облик девушки. Довольной собой и жизнью, распаренной, одетой в чистую форму, но босиком. Прошлепав по чистым доскам, судьба села за стол рядом с Куминовым. Старательно сушила полотенцем короткие, скорее всего, собственноручно подстриженные недавно волосы и смеялась. Над чем? Кто его знает, Саша появилась такая же, хохочущая во все горло. Но Кристиан смотрел только на Юлю, с ногами залезшую на широкую скамью и откинувшуюся на стену.

– Эй, рыба-шпрот, подгребай-ка сюда. Ком, ком, майне фрейнд. – Гречишина адресовала одну из улыбок Кристиану. Куминов заметил, что эстонца это не обрадовало, заметил по мгновенно остекленевшему взгляду и напрягшемуся лицу. Он встал, прямой, как будто жердь проглотил, чуть не касаясь макушкой низкого потолка. Подошел, сел на табурет напротив.

Капитан представил, как выглядит это со стороны, ухмыльнулся. Действительно, смешно смотрелось. Высокий, широкоплечий и светловолосый, чуть ли не вылитый Зигфрид, прибалт, испуганно смотрящий пусть и на крепкую, но с виду совсем нестрашную девушку. Вот только после пробежки, для которой Юля дала эсэсовцу вовремя снятые с крепления мотоцикла лыжи, он-то практически рухнул. А она, такая слабая рядом с ним, не села, пока не расположились все разведчики. Секреты они выставляли вместе с Куминовым, ориентируясь на указания девушки.

– Рассказывай, милашка, что делал в деревне? – как бы между делом, старательно отжимая волосы полотенцем, проворковала старший лейтенант безопасности. – Только не забудь ничего, смотри. И советую говорить только правду.

– Я… я не убивал пленных в лагерях… – Заикаясь, начал Кристиан.

– Ты дурак, морда твоя нерусская? – Юля наклонилась к нему. – Русским языком шпрехаешь, а? Или у вас совсем разучились на нем говорить? Я тебя спрашиваю – что в деревне делали?

– С дороги сбились, искали, как проехать в Красный Яр. – Эстонец тоскливо посмотрел на капитана. – Нас отправили в составе усиления в Кошки, там бой.

– Да ты что? – Юля изумленно уставилась на него. – И сколько туда на усиление и какие еще части отправили?

– Я не…

– Ухо отрежу. – Ласково промурлыкала девушка. – Левое, для начала. Цацкаться не буду, не до того мне. Ну? Ох, ты посмотри, Саш, вот это мозоль…

Эсэсовец оторопело смотрел на нее, с грустным видом рассматривающую мозоль на розовой и распаренной коже пятки. Юля сдунула несколько волосков, прилипших ко лбу и недоуменно уставилась на все еще молчавшего Кристиана.

– Кроме наших двух батальонов, туда еще отправили две танковые роты господина фон Зауберга, полк дивизии «Норд». Части вермахта не отправляли, только части СС. На месте уже находились полк «Фридрих» и эскадрилья прикомандированных штурмовых вертолетов Люфтваффе.

– Умница. – Гречишина широко улыбнулась Кристиану. Повернулась к Куминову: – Не врет, ой не врет. Все верно, так и есть. Вы всех спать отправили, товарищ капитан?

– Куда его отвести? – Капитан встал с лавки. Не стоит будить ребят и девушке идти не стоит. Сам справится, не привыкать. Глаза эстонца начали становиться еще больше, чем были. Сейчас он напоминал рыбу, неожиданно оказавшуюся на суше. Такой же испуганный, жадно хватающий воздух широко открытым ртом.

– Вон по тому коридору, там дверь.

Куминов кивнул головой, рывком стащил эсэсовца со скамьи. Кристиан не кинулся на него, стараясь зубами выдрать себе свободу. Светловолосый здоровяк разом обмяк, превратившись в желе, заплакал. Заплакал молча, с разом побежавшими дорожками слез по щекам. Не просил, не хватал за руки, просто хлюпал носом и давился слезами, подгоняемый толчками Куминова вперед.

Когда капитан, выйдя через незаметную дверцу в самом конце земляного коридора, вытолкнул его наружу, лишь тогда решил хотя бы попробовать что-то сделать. Резко развернулся, бросившись на него с выставленными перед собой напряженными руками. Разом выбросив из головы все, что наверняка умел делать. Куминов даже не пытался вступить в обреченный с самого начала поединок. Пропустил эстонца вперед, подсек сзади, заставив упасть на колени. Ударил резко, ребром ладони, встав в идеальную, как на тренировке, позицию. Хрустнуло, эсэсовец дернулся, разом обмякнув. Завалился вперед, успев пальцами загрести небольшую кучку снега. И умер.