когда Молли вдруг протиснулась между баками и подобралась к едва заметной железной двери в самом конце помещения. Бергер снова достал отмычку, дрожащими руками отпер дверь и очутился в комнате, воздух в которой нельзя было назвать свежим, но по сравнению с контейнерной площадкой это был просто рай.

Придя в себя, Бергер и Блум поняли, что оказались в длинном темном коридоре. Они включили фонарики на телефонах.

Почти сразу вокруг зажужжали насекомые. Бергер содрогнулся, вспомнив пчел, покрывающих человеческие тела, но здесь роились скорее летучие муравьи. Бергер старался не обращать внимания на их прикосновения к коже.

Бергер и Блум дошли до еще одной запертой металлической двери. В ней не было ничего примечательного.

Бергер вновь достал отмычку, показал ее Блум. Она кивнула и подняла пистолет. Бергер осторожно вставил отмычку в замочную скважину и начал медленно ощупывать внутренности замка. Действовать надо было тихо, поэтому процесс занял некоторое время. По качнувшейся в свете фонарика руке Блум с пистолетом Бергер заметил ее нетерпение.

Когда щелчок от открывшегося замка эхом пронесся туда и сюда по коридору, Бергер поморщился. Нельзя терять ни секунды. Он бросил беглый взгляд на Блум, она кивнула, и Бергер распахнул дверь. Блум вбежала первой, Бергер не отставал ни на шаг.

Оказавшись внутри, они остановились как вкопанные. Несмотря на темноту, было отчетливо видно, что лежит на полу. При желании это можно было принять за большую каракатицу.

Блум включила свет. Комната осветилась, словно вспышкой. Каракатица оказалась мужчиной, лежащим с раскинутыми руками и ногами, подобно витрувианскому человеку Леонардо да Винчи. Только этот мужчина не был обнаженным – на нем была яркая гавайская рубашка. Однако вовсе не рубашка бросалась в глаза. А топор, торчащий у человека посередине лба. И, возможно, лужица крови, обрамляющая череп убитого низвергнутым нимбом.

Бергер отпрянул, наткнувшись на Блум, которая, в свою очередь, тоже сделала шаг назад. Взяв себя в руки, они быстро обыскали подвальное помещение. Никого.

Кроме свежего трупа.

Но где же Ди?

«Я умираю».

Неужели ее правда убили, а тело куда-то увезли?

Блум указала на шторку прямо напротив входной двери. Они прокрались туда с оружием на изготовку. Резко отдернули шторку.

Она сидела в каморке на полу, прислонившись к стене. Бергер протиснулся мимо наполовину разломанного стеллажа и присел на корточки.

Она была жива.

Но взгляд ее был где-то далеко. Она медленно повернула голову к Бергеру. На щеках ее застыли дорожки от слез. Она смотрела на Сэма с изумлением.

– Черт, как хорошо, что ты жива, Ди, – выдохнул Бергер, осторожно взяв ее руку в одноразовой перчатке. Ди не сопротивлялась, ладонь ее казалась безжизненной.

Она так долго смотрела на Бергера, что он уже начал волноваться. А потом в ее душу как будто вдохнули жизнь.

– От тебя воняет помойкой, – еле слышно произнесла она.

– Мы вошли через мусорные баки, – с улыбкой ответил Бергер. – Убийца еще здесь?

– Не знаю, – сказала Ди. – Я отключилась. А почему вы пошли через помойку?

Усмехнувшись, Бергер повернулся к Блум, которая стояла рядом и держала шторку. В руке Молли по-прежнему держала пистолет, а взглядом пристально следила за входной дверью. Она покрутила в воздухе свободной рукой, подгоняя друзей.

– Ты можешь встать? – спросил Бергер.

– Подай мне костыли, – ответила Ди.

Бергер протянул ей костыли и отступил назад, чтобы Ди было куда шагнуть, но также чтобы не слишком давить на нее. Ди встала, лицо ее исказила гримаса. Она сделала шаг, опираясь на костыли. Снова скривилась. Проходя мимо Бергера, она прорычала:

– Да, представляешь, вырубилась, как ребенок. Не зря меня отстранили. Больше всего мне подходит быть мертвой, на втором месте – отстраненной от работы. Теперь остается только досрочно выйти на пенсию, сесть в инвалидное кресло и перестать притворяться тем, кем я не являюсь.

– Ничего, пройдет, – уверенно произнес Бергер.

Проходя мимо Блум, Ди резко остановилась.

– Столько всего пропало, – сказала она.

– О чем ты? – обойдя ее, спросил Бергер.

– Тут лежал открытый чемодан. А рядом со стопкой постельного белья на диване – его наплечная сумка.

Она указала на труп и подошла ближе.

Скривившись от боли, Ди присела рядом с телом и приподняла полы светлого, забрызганного кровью пиджака.

– У него был пистолет и кобура, – произнесла она, снова вставая. – Огромный пистолет.

– И письмо, – добавила Блум.

– Да, точно, – воскликнула Ди. – Вы его получили? Что в нем?

– Мы не успели прочитать, – глухо произнес Бергер. – Заняты были.

– Надо отсюда убираться, – заметила Блум.

– Подожди секундочку, – сказал Бергер, почесав затылок. – Давайте рассуждать логически: убийца сбежал, вряд ли он вернется. Что ты тут делала, Ди, черт возьми?

– Играла в полицейского, – пробормотала Ди.

– Жалеть себя будешь потом, – сказала Блум, бросив на Ди злобный взгляд.

Бергер схватил бывшую коллегу за плечи и, смотря ей в глаза, отчетливо произнес:

– Что ты здесь делала? Что это вообще такое? Ты нашла нового убийцу?

Сделав глубокий вдох, Ди ответила:

– Буду очень удивлена, если окажется, что этот труп никак не связан с «Hells Angels».

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – сказал Бергер.

Вздохнув, Ди принялась объяснять:

– Думаю, убийца с топором жил здесь, или, по крайней мере, у него тут было логово. Он снимал эту квартиру и еще одну, в Тумбе. Первую свою жертву, наркомана, он пустил жить в квартиру в Тумбе, вторую держал под присмотром в доме в Эскильстуне, а третью жертву заманил сюда, чтобы всадить в голову новый топор. «Fiskars», модель X17.

– «The opportunity of a lifetime»! – кивнул Бергер.

– Значит, сейчас в Стокгольме орудуют сразу два серийных убийцы? – со скепсисом в голосе спросила Блум.

Ди покачала головой.

– Он спас мне жизнь, – сказала она дрогнувшим голосом.

– Что? – вскричал Бергер.

– Жизнь спас, а мобильник стащил.

– То есть убийца был здесь? Ты стала свидетельницей убийства?

– Не только, – сказала Ди, тыкая ногой в труп. – Этот подонок собирался убить меня. Он бы меня застрелил, если бы тот, второй, мужик не всадил ему топор в голову. Черт, что-то мне нехорошо.

– Мы отвезем тебя куда скажешь, – произнес Бергер. – Домой или к врачу?

– В любом случае, дольше здесь оставаться нельзя, – сказала Блум. – Ситуация слишком непонятная. Ты здесь не очень наследила? И есть ли тут еще что-то, что может нам пригодиться и вывести на нужный след?

Повиснув на костылях, Ди покачала головой.

– Насколько я знаю, нет… Там, в каморке, какие-то записи и прочий мусор, больше ничего…

Блум выудила из кармана пару пластиковых перчаток и прошла за шторку. Когда занавеска перестала колыхаться, Бергер произнес:

– Надо оставить все в точности как было.