Пока я размышляла над его загадочными последними словами, он совершенно неожиданно крепко обнял меня, страстно поцеловал, а затем так же внезапно отпустил. Мне показалось, что в глазах его промелькнула тревога, но в следующую секунду он развернулся и пошел по залитой солнцем Плас Рояль.

Мари была вне себя от беспокойства. Встретив меня уже на лестнице, она за голову схватилась, когда увидела, какая я замерзшая, взлохмаченная и грязная.

– Mon Dieu, я уже думала, что никогда тебя не увижу! Я всю ночь глаз не сомкнула! Ты даже не представляешь, как я упрекала себя, когда ты не вернулась домой!

– Но ты же ни в чем не виновата, – вяло возразила я.

Мои слова ее не убедили.

– Я просто не должна была отпускать тебя с этим сомнительным человеком!

– Он тут ни при чем.

– Но он вынудил тебя провести с ним ночь! – Она оглядела меня с ног до головы, и в ее милом лице читался ужас. – За городом!

– Э-э-э… все было не так. На нас напали и похитили. Это были… разбойники.

– Разбойники?

Я старалась уйти от ее недоверчивого взгляда.

– Да, они бросили нас в лесу. К счастью, ничего более ужасного не случилось.

Я сомневалась, что Мари купилась на эту сказку, но, к моему облегчению, она больше не стала меня ни о чем расспрашивать. Велев мне сейчас же снять мокрую одежду, она не успокоилась, пока я не села в полный до краев, исходящий паром ушат для мытья, чтобы согреться. По вызову срочно явилась Минетта и помыла мне голову, заодно подавая всякие закуски, которые Мари распорядилась принести из кухни.

Мне было немного неудобно мыться в их присутствии, но в этом столетии люди не находили в такой ситуации ничего неестественного.

Мари с нетерпением наблюдала за тем, как Минетта подает мне свежие полотенца и расчесывает мои волосы. Сидя в чистом нижнем платье на табуретке, я поглощала сырные паштетики, пока Минетта ловко заплетала мне волосы в две косы и укладывала их наподобие прически Сисси[10]. Разве что выглядела я с такой прической все равно не как Сисси, а, скорее, как Майли Сайрус, когда ей было двенадцать.

– Достаточно, – сказала Мари и велела Минетте покинуть комнату. Ей явно не терпелось поговорить со мной с глазу на глаз.

– Как я рада, что ты снова здесь, – призналась она, когда служанка вышла.

– Я тоже, – ответила я, подбирая крошки последнего паштета. Соврала я только наполовину. Разумеется, гораздо больше мне хотелось быть сейчас в двадцать первом веке вместе с Себастьяно, но раз уж пришлось застрять в 1625 году, в любом случае было очень удобно жить здесь, у Мари. Горячая ванна, чистые шмотки, вкуснющие паштеты на завтрак, стулья с мягкой обивкой, камеристка, которая тебя причесывает, – такую роскошь в семнадцатом веке могли позволить себе лишь немногие.

И все же мне нельзя было расслабляться. Самая главная цель – возвращение домой, и лучше всего начинать строить планы немедленно. Первым делом я намеревалась оповестить обо всем Гастона. Он должен знать, что переход не удался. А еще я собиралась задать ему головомойку за то, что ударил Себастьяно. Но пока такой возможности не представлялось, потому что моим вниманием всецело завладела Мари.

Она выглядела возбужденной, щеки ее раскраснелись, а глаза блестели от волнения.

– Ты даже не представляешь, какие тут новости! – Она беспокойно ходила по комнате. Светлое шелковое платье шуршало при каждом ее шаге. – Сегодня вечером она придет сюда. Ко мне!

– Кто? – озадаченно спросила я.

Опасливо оглядевшись по сторонам, она заговорщически понизила голос.

– Она.

– О, ты хочешь сказать… – я немного подумала, но на ум приходило только одно. – К…

– Ш-ш-ш! – Мари приложила палец к губам. – Это тайна! Никто не должен знать! Только ты!

– А почему именно я? – Мне стало не по себе.

– Потому что тебе я доверяю. Прислугу я отошлю, чтобы не было нежелательных свидетелей. Но мне потребуется небольшая помощь в прислуживании.

– Прислуживании?

– Ну, в том, что обычно делают слуги. Открыть дверь, зажечь свечи, подать вино и еду и тому подобное, ну ты знаешь. И, разумеется, нужно следить за тем, чтобы встрече никто не помешал. Это самое главное!

– Какой встрече? – задавая вопрос, я уже знала ответ.

– Придет кое-кто еще, – прошептала Мари.

– Понимаю, – ответила я, тоже шепотом.

События развивались действительно очень увлекательно! Королева сегодня будет встречаться здесь со своим возлюбленным! И, конечно же, об этом ни в коем случае не должен пронюхать Ришелье.

Поэтому тут же возник вопрос, зачем Мари вообще мне об этом рассказала, зная, что я встречаюсь с любимым мушкетером кардинала.

– Как ты можешь быть уверена, что мне можно доверять? – вырвалось у меня.

– Потому что я тебе верю, – просто сказала она. – Ты – родственная душа, я же уже говорила. Когда ты познакомишься с королевой, ты поймешь, почему я преданна ей и почему нужно сделать все, что в человеческих силах, чтобы никто ее не выдал. И уж точно не этому коварному выскочке кардиналу. Вместе мы не позволим ему навредить ей.

Голос ее зазвучал твердо, в лице появилось выражение несгибаемого упорства, словно она выполняла какую-то жизненно важную миссию. Казалось, ее в один миг окутала аура решимости так, как если бы единственная цель ее жизни состояла в том, чтобы защитить королеву от происков кардинала.

Меня вдруг озарило, что все так и есть. Возможно, именно для этого Мари и отправили в прошлое. И я сама не могла выбраться отсюда, потому что моя задача состояла как раз в том, чтобы ее поддержать. А еще я подозревала, что это было как-то связано с балом. Не случайно за прошедшие дни я так часто слышала о нем. Даже Эсперанца говорила о бале, на который мне позволялось надеть маску. Сначала я решила, что она имела в виду балы вообще, но задним числом сама собой напрашивалась мысль, что речь шла о каком-то определенном празднике, а именно, предстоящем королевском бале-маскараде. Там и определится направление, в котором будет развиваться будущее. Будущее королевы. Откуда-то я знала это совершенно точно.

– Что бы там кардинал ни планировал, мы помешаем его планам. Ты можешь рассчитывать на меня. – Я говорила столь же решительно, как и Мари до этого. Насколько могла, я подавила терзавшие меня сомнения, что тем самым становлюсь – по крайней мере отчасти – противником Себастьяно, ведь он-то был на стороне кардинала. Частью моей задачи я видела не позволить ему по заданию кардинала шпионить за королевой. Может, мне даже удастся перетянуть его на нашу сторону! До праздника в моем распоряжении оставались считаные дни. И хотя я не знала, что конкретно там произойдет, меня переполняла твердая решимость этому воспрепятствовать. Наконец-то у меня появилась цель! Внутренняя ясность вновь придала мне уверенности.