Я настороженно поглядела на него и прислушалась. Действительно: ничего. Я суетливо щелкнула пальцами – и не услышала собственного щелчка. Полная звуковая изоляция. Странно, что мы еще можем друг с другом разговаривать… И почему, интересно, тогда слышно этих змей?!

Я напряженно прищурилась, ловя за хвост мечущуюся в голове, словно крыса в клетке, мысль. Где-то я с таким уже встречалась. Не помню где – то дела давно минувших дней, – но такое уже было. Интуиция упрямо отказывалась воспринимать копошащихся у моих ног змеек как что-то непосредственно опасное для моей жизни и беспечно советовала мне наступить на очередного ужа ногой.

Ну что ж, лучше ужасный конец, чем бесконечный ужас…

– Не поминайте лихом – поминайте водкой, – скороговоркой выдохнула я и со всей силы долбанула каблуком по пучку сцепившихся хвостами змей…

– Иньярра!!! – расколол своды Склепа сдвоенный вопль. Раздался звонкий щелчок – и змеи испарились, будто бы и не было…

– Это еще что за кворр? – настороженно выдохнула Власта, небезосновательно ожидая от гостеприимного заведения очередной гадости.

– Фантом, – коротко пояснила я. – Звуковой, разрушается от резкого соприкосновения с чем-то материальным. Грохнувший по полу каблук вполне подойдет.

– И что дальше? – невозмутимо спросил Лиридан, словно мы не стояли в каком-то Хранящими забытом месте, а обсуждали планы на вечер. – Идем вперед?

Я тяжело вздохнула и решила-таки признаться:

– Да, идем. Потому что выбора у нас все равно нет.

– Как это – нет? – нахмурилась чародейка. – Мы в любой момент можем развернуться и уйти!

– Не можем. Проход смыкается за нашими спинами.

– С чего ты взяла?!! – ошарашенно выдохнула Власта.

Я неопределенно пожала плечами:

– Если не веришь, можешь послать назад сигнальник. Он возвращается через две секунды – значит, за нами свободного пространства от силы десять локтей.

Чародейка не поверила, попробовала сама – и разочарованно скривилась.

– Слушай, ну а как же закон Веды?! – возмутилась она. – Никакими силами нельзя сомкнуть такие стены! Можно только перекрыть проход препятствием, блоком или плитой, но сигнальник почему-то говорит, что за той преградой, на которую он натыкается, свободного пространства вообще нет!

Я только вздохнула:

– Слушай, согласно закону бутерброда, если намазать хлеб с двух сторон – то он зависнет в воздухе! И вообще, единственный действительно непреложный закон в этом мире – это закон подлости, и уж он-то нам показался во всей красе!

– И что же теперь делать? – приуныла девушка.

– Ничего, идти вперед. Из любого лабиринта всегда есть выход…

– К Минотавру, – мрачно пошутила она, припомнив известную на всех Ветках легенду.

– Слушайте, девушки, может, мы уже пойдем хоть куда-нибудь? – не выдержал профессиональной полемики Лиридан. – Хоть к Минотавру, хоть к Змию, хоть к йыру на кулички! А не то мы здесь зазимуем!

Мы послушно потупились с самым виноватым видом, на какой только были способны, и поспешно двинулись вперед.

Лабиринт, неведомо как проведав, что мы разгадали его первую шараду, подстраивал «приятные» сюрпризы на каждом шагу: то плита проваливалась прямо под ногами – Лиридан едва успел меня подхватить и вытащить на твердую поверхность; то сверху обрушивался каменный град, заставляя в темпе вальса выстраивать мощнейший защитный купол; то на нас из темных углов внезапно кидались какие-то неизвестные даже мне, страннице со стажем, твари. Впрочем, здесь проблем не возникало: Лиридан укладывал их с одного взмаха меча, я только едва успевала заметить юркнувшую темную тень и звенящий молниеносный замах. Скорость реакции и движений выдавали в нем не человека, а как минимум полукровку. Только вот из какой расы? Сама я догадаться никак не могла, а спрашивать вроде бы неприлично…

Мы с наемником обходили большую часть ловушек по наитию, а вот чародейке досталось нешуточно: дважды я в последний момент выдергивала ее из-под ржавых, явно смазанных ядом шипов, мгновенно и беззвучно выстреливающих из стены и медленно, с разочарованным скрипом втягивающихся обратно. Власта мысленно ругала Альвиру, Склеп и нас с Лириданом за компанию на чем свет стоит, но виду не подавала, и мы с упорством червяка, насквозь прогрызающего яблоко, шли вперед.

Лабиринт, причудливо извиваясь, плавно скруглился влево, потом туда же резко повернул и еще через четверть версты вильнул направо. Причем – о чудо! – вскоре за поворотом сигнальник сообщал о довольно обширном зале или чем-то подобном: коридор должен был сильно расшириться, предоставляя нам место действия… Только для чего?

Последний вопрос Власта задала вслух, а я только устало тряхнула головой:

– Вот пойдем и узнаем. Честно признаться, мне уже изрядно надоело вилять этими закоулками, спасаясь от камнепадов, гадюк и прочей мелкой гадости, так что пусть уж начнется хоть какое-нибудь развитие событий!

Лиридан согласно кивнул, обнажая на всякий случай меч и выходя из-за поворота первым.

Плеснуло ярко-синим агрессивным светом, лихорадочно озарившим коридор, раздалось жуткое, грозное шипение, от которого кровь стыла в жилах, – и я, больше не раздумывая, кинулась следом за наемником.

Еще одна бешеная вспышка судорожно осветила довольно большой каменный зал, расплескавшись десятками мельчайших холодно-голубых брызг, рассеянных в воздухе. Что-то – едва ли здравый смысл, не разговаривавший со мной вот уже третий день, – подсказывало мне, что не стоит на них натыкаться.

Источником всего этого безобразия был змей – жуткая гадина в две сажени длиной и толщиной с основание кисти руки. Змей возмущенно вскинулся и застыл посреди зала, любуясь результатами своей работы: по всей комнате в воздухе на разном уровне висели зловещие синие огонечки. Он был явным порождением магии, ее дитя плоть от плоти: сине-сиреневая чешуя ластилась к тонкой гибкой голове с раздвоенным языком, хвост раздраженно бил по полу, вызывая небольшие и уже не столь смертоносные облачка ледяной магии. Каждый раз от такого удара комната озарялась ярким голубым светом, навевая ностальгические воспоминания о летних грозах.

Я ужасно люблю такие грозы – безумную, яростную свободу природы, расчерчивающую темное бездонное небо серебристо-голубыми всплесками света, словно звонкое лезвие клинка, серебром вспарывающее ветхую темноту. Только ведьмы могут принимать и обожать природу во всей ярости, страсти и жестокости ее красоты. Только ведьмы могут безумно хохотать, устроив шабаш посреди рушащегося осколками на землю ада, беспощадно вторя вспышкам разрушительной силы восторженной яростью полета.

– Как думаешь, что будет, если на них наткнуться? – с сомнением спросила Власта, гибко уклоняясь от искр зависшей энергии.

– Интересно – так попробуй, – мрачно предложил Лиридан, проделывая то же самое с невероятной ловкостью, пытаясь приблизиться к выжидательно застывшему змею на расстояние удара мечом.