Вспомнив яростную перепалку, Конни негромко рассмеялась.

— Что ж, вы правы. Кстати, передайте своему портному, что шов туники должен быть прямым, а не уходить в сторону на добрые десять сантиметров. Вдобавок, вы забыли застегнуть брюки.

Карраско потупился и покраснел.

— Прошу прощения, я на минутку… — Он поспешно скрылся за углом.

Конни скрестила руки на груди, прислонилась к переборке и стояла так, посмеиваясь себе под нос, пока Карраско не появился вновь. Он привел себя в порядок, его обычно встревоженное лицо несколько смягчилось.

— Понимаете, я только начал засыпать, — заговорил он, сконфуженно разводя руками. — Но тут раздался сигнал коммуникатора, и я одевался уже на бегу. К тому же я не привык носить форму Братства. Находясь в глубоком космосе, я предпочитаю повседневную одежду. Если бы не эти напыщенные сановники… ох, простите, пожалуйста.

Конни отмахнулась:

— Очень меткое выражение. Вдобавок, я не принадлежу к высшему обществу.

Соломон хмыкнул, окидывая девушку оценивающим взглядом.

— Не кажется ли вам, что уже довольно поздно? В самом разгаре ночная вахта. Кроме нас с вами, все спят.

Конни перебросила через плечо длинные волосы, собрав их в ярко-золотистый пучок, и рассмеялась.

— Надеюсь, вы не удивитесь, если я скажу, что в последнее время почти не сплю? Я как раз собиралась отправиться в блистер полюбоваться звездами. Они…

— Они навевают покой, — закончил Карраско и повернулся, протянув девушке ладонь. Она взяла руку Соломона, хотя в глубине души ее по-прежнему терзали сомнения, инстинктивное недоверие. — Я и сам частенько там бываю, — продолжал Карраско, увлекая Конни за собой. — Там, снаружи, царит такое умиротворение, что мне удается хотя бы ненадолго расслабиться и подумать о вечном.

— Ни о каком умиротворении и речи быть не может, — возразила Конни. — Космос — это бушующая стихия. Достаточно представить, какие процессы протекают в глубинах, ну, скажем, звезды класса В1. По сравнению с этим пеклом даже ад показался бы тихим уютным уголком.

Соломон поперхнулся. У него сразу испортилось настроение.

— Похоже, вы начисто лишены романтики, — заметил он.

Конни пожала плечами и вздохнула:

— По-видимому, да. Откровенно говоря, я уже забыла, когда в последний раз смеялась от души; может быть, я забыла даже, что такое настоящий искренний смех. Я не спешила взрослеть, если вы понимаете, что я имею в виду. Мне хотелось посвятить свою жизнь свободному поиску в космосе. Ускорение, прыжок — и ты оказываешься там, где до сих пор не ступала нога человека. Именно так мы поступили после битвы у Арпеджио и открыли Новую Землю. Вместе с открытием пришла ответственность. Теперь я Вице-спикер планеты, в моих руках судьбы целого народа. Как забавно — я никогда не представляла себя в роли правителя. В душе я космический бродяга, исследователь и путешественник.

Они вошли в блистер. За колпаком из прозрачного графита мерцала серо-белая россыпь звезд, застывших в черной пустоте.

— Вам не приходило в голову на несколько лет оставить планету на попечение отца и осуществить свою мечту? Я уверен — Архон справится без вас.

Конни мечтательно улыбнулась:

— Может быть, я так и сделаю, если наше предприятие оправдает мои ожидания. Ну и, разумеется, если у меня будет свободное время.

— И в чем же смысл этого предприятия?

Конни выдернула ладонь из его пальцев, чувствуя тепло плеча Соломона, проникавшее сквозь ткань его формы, и удивляясь тому, сколь естественным было соприкосновение их рук.

— Все еще не оставляете надежды, капитан? Готовы воспользоваться моей слабостью и выведать правду? — Она покачала головой. — Еще рано. Слишком много людей вроде Нгоро что-то подозревают. Никита Малаков тоже держит нос по ветру. За последние несколько месяцев я встретила немало высокопоставленных лиц, мотивы которых внушают мне сомнения. Вам я тоже не доверяю, но не потому, что чувствую в вас противника, а оттого, что сознаю всю тяжесть ситуации, в которой мы все оказались. Я перестала верить даже отцу. Он не враг мне, он самый близкий мне человек, но мне известны ставки в этой игре, капитан. И эта игра пугает меня до смерти.

Соломон молча смотрел на нее, чуть заметно кивая.

— В конечном итоге, я прихожу к выводу, что могу рассчитывать только на себя.

Сол скрестил руки и прислонился спиной к переборке, поставив ногу на кожух спектрометра.

— Полагаю, каждый из нас может полностью доверять только себе.

Конни уселась на прохладный кронштейн телескопа и, подтянув колено к груди, обхватила его длинными пальцами.

— Я рада, что вы понимаете это… если не сердцем, то хотя бы умом. Наверное, вы действительно правы — во мне нет ни капли романтики.

— Опять начинаете свою игру?

— Вы так и не ответили на вопрос, который я задала в прошлый раз. Вопрос о беспредельной власти.

Карраско опустил голову, уткнув подбородок в широкую грудь.

— Я обдумал его, но ответа так и не нашел. Естественно, первым моим побуждением было принять высшее могущество, чтобы исправлять тех, кто заблуждается. Но, хорошенько все обмозговав, я подумал о возможных последствиях. — Он бросил на девушку невозмутимый взгляд. — Скажите, не кажется ли вам, что господь играет во Вселенной не такую уж важную роль? Я имею в виду — если учесть, какими силами мы привыкли его наделять в своем воображении, он мог бы очень многое изменить. Допустим, вы уничтожили Арпеджио ядерным ударом. Вы погубили миллиарды людей, но ни один из них не стал от этого лучше. Каждый, кто пожелал бы воспользоваться неограниченным могуществом для искоренения порока, лишь преобразовал бы мир по своему образу и подобию. — Соломон ударил ладонью по бедру. — А я несовершенен, Констанция. Значит, любые перемены, которые я затеял бы, неизбежно носили бы черты моего несовершенства.

— Иными словами, если я предложу вам источник абсолютной власти, вы откажетесь его принять?

Соломон глубоко вздохнул. Форма натянулась на его груди, сквозь ткань проступили очертания бугристых мышц и ребер.

— Сначала я хотел отказаться. Но пару дней назад у меня состоялась беседа с нашим печально известным Нориком Нгоро. Он высказал несколько замечаний относительно того, что сама природа жизни накладывает на человека определенные обязанности. И он прав. Он утверждает, что уклонение от ответственности — это бегство от действительности. — Соломон негромко и безрадостно рассмеялся. — Он настоящий анархист, этот Нгоро. Думаю, он отлично поладил бы с Никитой Малаковым.

— Значит, вы согласились бы принять неограниченное могущество и стали бы Всевышним?

Лоб Соломона избороздили глубокие морщины: