Прервав поток ее воспоминаний, Кит промолвил:

– Вы находитесь под впечатлением недоразумения, мадам. У меня не было ни малейшего желания ни от кого избавляться, как вы изволили выразиться. Ежели я вознамерюсь жениться, то лично поставлю в известность Клару.

– Она обо всем и так уже знает! – негодующе воскликнула миссис Алпертон. – Она все узнала из газеты! Только бесчувственный человек способен на такое!

– Я уже сказал вам, что написанное в газете – сущая чепуха.

– Прошу, милорд! Потрудитесь зря не растрачивать ваше красноречие, – все больше сердилась непрошеная гостья. – Не будете же вы утверждать, будто пребывание мисс Стейвли в этом доме также чепуха?

– Мисс Стейвли, мадам, является крестницей моей матери, и она живет здесь в качестве таковой, а не как моя гостья.

– А как же! Разумеется, она бы сюда не приехала, если бы ваша мать не пригласила ее. Девчонка воображает себе, что ей сказочно повезло. Ей уже за двадцать, а лорд Стейвли не из тех, кто раскошелится на ее приданое. Насколько помню, он всегда был прижимист, когда дело касалось деньжат. А что, ежели она узнает, как вы обошлись с моей Кларой – словно с парой стоптанных башмаков, а? Будет ли она и впредь думать, что ей сказочно повезло?

Внутренне Кит весь напрягся. По блеску злорадно улыбающихся глаз миссис Алпертон молодой человек понимал, что это не пустые упреки и угрозы. Целью ее приезда в Рейвенхерст был шантаж. Это ставило Фенкота в крайне рискованное положение. Разоблачение его мнимого вероломства могло бы расстроить финал, на который миссис Алпертон рассчитывала, однако Кит прекрасно понимал: коль правда откроется, эта особа, и так плохо собой владеющая, и вовсе выйдет из себя. Если он не поддастся ее шантажу, женщина не колеблясь приведет свои угрозы в действие. Вполне вероятным казалось то, что, получив отказ, миссис Алпертон начнет кричать, и Кресси, очень может быть, станет не единственной свидетельницей скандала. Как избавиться от посетительницы, не дав ей возможности устроить сцену? Ответа на вопрос не было. При всем своем желании он все равно не сможет заткнуть ей рот суммой, которую эта особа сочтет достаточной компенсацией. Также он не в состоянии выписать чек ни на свое собственное имя, ни на имя Эвелина. Завещание отца не давало ему сделать это. Не было никакой возможности узнать размер обязательств Эвелина перед Кларой, ежели таковые вообще имели место быть. К тому же Кит не знал, действует ли миссис Алпертон сама или совместно со своей дочерью. Джентльмен подозревал, что ни пенса из денег, которые он может сейчас передать ей, никогда не попадет в руки Клары. А еще Кит подозревал, что, каковы бы ни были денежные отношения между Кларой и Эвелином, миссис Алпертон к ним не имеет никакого отношения. Не в привычках брата общаться с матерью его очередной Аспазии.[46] От внимания Кита не укрылось то, что за все время их разговора женщина ничего подобного не утверждала. В любом случае он не собирался давать поспешных обещаний, за которые придется расплачиваться Эвелину.

Должно быть, такие мысли отразились на его лице, поскольку миссис Алпертон, пристально следившая за ним, чуть повысив голос, сказала:

– Она обо всем узнает. Уверяю вас, милорд!

– Послушайте, миссис Алпертон! – с легкой насмешкой в голосе произнес Кит. – Неужели я должен поверить, будто вы говорите от имени Клары? Это совсем на нее не похоже.

Он сказал это наугад, потому что понятия не имел, унаследовала ли Клара характер своей матери или нет. Однако по выражению лица миссис Алпертон молодой человек понял, что попал в десятку.

Бросив на него злой взгляд, она ответила почти без заминки:

– Нет конечно! Вы и сами прекрасно знаете, сколь сильно вас любит это нежное, невинное создание. Вследствие своей чистой любви она готова скорее быть втоптанной вами в грязь, нежели позволить своим поведением хоть чем-то помешать вам. Ради вас Клара способна даже расстаться со своей жизнью, что, боюсь, может произойти со дня на день. Никогда прежде я не видела девочку в таком расстройстве чувств и подобной телесной слабости. Она рыдает без перерыва и с трудом может оторвать свою головку от подушки. Не удивлюсь, если бедняжка совсем зачахнет.

Кит сокрушенно покачал головой.

– Вы потрясли все мое мироощущение, мадам. Прежде я не догадывался, насколько у Клары сентиментальный характер.

Кит вновь обрел твердую почву под ногами. При всем своем воображении он не мог поверить, что Эвелин способен сойтись со столь романтичной гусыней. По-видимому, он опять попал в яблочко, ибо миссис Алпертон с еле сдерживаемой яростью заявила ему: милорд не имеет ни малейшего представления о том, насколько сильны страдания Клары и какого труда ей стоило сохранять на своих устах улыбку всякий раз, когда он к ним приезжал.

– Если дело обстоит таким образом, то вы будете лишь счастливы избавиться от меня, – заявил Кит, не сумев сдержать смешок. Заметив, что миссис Алпертон вновь готова разразиться тирадой очередных обвинений, джентльмен раздраженно махнул рукой. – Довольно, мадам! Вы своего добились! Мне прискорбно слышать о душевных страданиях Клары, и я молю вас вернуться к ее постели как можно быстрее. Передайте ей мои глубочайшие извинения за то, что я стал невольной причиной ее недомогания. Как только выпадет свободная минута, я обязательно нанесу ей визит.

Пару мгновений было неясно, чья возьмет, но миссис Алпертон оказалась весьма бойкой женщиной и посему, забыв все фальшивые волнения относительно разбитого сердца дочери, она довольно грубо выкрикнула:

– Не раньше чем вы раскошелитесь. Знаю я подобных вам! Вы обыкновенный светский щеголь! Вот вы кто! Вам не удастся надуть мою дочь! Нет, не удастся, пока я жива и в состоянии защитить ее интересы!

– Миссис Алпертон, – холодно произнес Кит, – вы глубоко ошибаетесь. Конечно, я не беден, но становиться чьим-либо кошельком не собираюсь. Я буду щедр с Кларой, но моя щедрость коснется ее, а не вас.

– Так я вам и поверю! – рассердилась миссис Алпертон. – Если это окончательное слово, лорд Самонадеянность, то я не покину ваш дом до тех пор, пока не выложу все мисс Стейвли. Ну, попробуйте выдворить меня отсюда, если посмеете! И не говорите мне, что она уехала и ее не будет до ночи, потому что, если даже это так, я намерена сидеть здесь хоть до полуночи, а может, и дольше!

И в тот самый момент неожиданно послышался голос:

– К счастью, я никуда не уехала. Вы хотели мне что-то сообщить, мадам?

Поскольку Кит стоял спиной к двери, загораживая женщине вид, то ни он, ни миссис Алпертон не заметили, как дверь тихо приоткрылась и в гостиную проскользнула мисс Стейвли. Миссис Алпертон вскочила со своего места. При этом ее зонтик упал на пол. Кит стремительно обернулся. Безразличие сползло с его лица, сменившись ужасом.

Широко улыбаясь ему, Кресси вошла в комнату. Он невольно поднял руку, желая помешать ей, но девушка, не обратив на его жест ни малейшего внимания, прошла к креслу и уселась напротив миссис Алпертон у остывшего камина.