Внезапно человек за дверью повел головой, как будто ему был тесен воротник. Надежда вздрогнула. Она хотела бросить телефонную трубку, но в это мгновение длинные гудки прекратились, на том конце провода ответили. Мягкий интеллигентный старушечий голос произнес:

– Алло! Я вас слушаю!

– Это Олимпиада Самсоновна? – вполголоса произнесла Надежда.

– Да, милая, вы по какому вопросу?

Надежда оглянулась на дверь, там никого не было. Возможно, ей все показалось. То есть мужчина-то на лестнице был, вот только дергал ли он шеей? Стекло толстое, матовое, преломляет…

– Олимпиада Самсоновна, мне нужно узнать у вас фамилию одного доктора…

Минут десять ушло на то, чтобы пересказать Олимпиаде Самсоновне историю про несуществующую забывчивую свекровь, еще минут пять старушка прилежно вспоминала и наконец выдала фамилию – не Трефилов, и не Трубников, а Трегубович, доктор Арсений Петрович Трегубович. Работал раньше на хирургии, а теперь, кажется, на пенсии, но она не уверена.

– Благодарю вас! – Надежда повернулась к двери, но мужчины, естественно, и след простыл.

Надежда выглянула на лестничную площадку – ни выше, ни ниже по лестнице никого не было. Но все равно, нужно уходить отсюда немедленно, ей здесь очень не нравится. Фамилию нужного человека она выяснила, теперь пусть полиция занимается своим прямым делом – ищет его и допрашивает. Однако Сергею она сможет рассказать обо всем только вечером, он займется делом утром, завтра уже тридцатое…

Надежда вернулась на хирургию и опять сняла трубку телефона. Сергея не было.

– Девушка, милая, передайте ему, пожалуйста, всего только одну фамилию: Трегубович, доктор Арсений Петрович Трегубович… Путь он проверит его по своим каналам. Скажите, что это тот самый человек, все точно, он поймет.

Девушка обещала передать. Надежда пошла по лестнице вниз, ей хотелось как можно быстрее выбраться из больницы. Второпях она проскочила второй этаж, откуда был проход в главное здание к центральному входу. Решив, что большой беды не будет, если она спустится на первый и пройдет двором прямо до ворот больницы, Надежда так и сделала, открыла дверь и оказалась в больничном дворе. Она огляделась. Нужно было обогнуть здание, а потом по тропиночке мимо одноэтажного строения («Морг, что ли? – подумала Надежда. – Не к добру») можно было пройти к воротам. Однако одноэтажное здание оказалось архивом, о чем сообщила Надежде надпись у входа. Неожиданно дверь архива открылась, оттуда выглянула та самая полная веснушчатая блондинка, которая недавно сидела в окошечке «справочной». Заметив Надежду, блондинка поманила ее к себе и почти шепотом позвала:

– Зайдите ко мне! Зайдите ко мне скорее!

– В чем дело? – возмутилась Надежда.

Блондинка не понравилась ей еще в «справочной», и сейчас совершенно не хотелось иметь с ней дело.

– Зайдите! Я вам покажу все папки, там есть фамилия доктора.

Надежда хотела сказать, что фамилию доктора она уже выяснила, но возможность самой посмотреть в архиве медкарты убитых женщин и убедиться, что оперировал их доктор Трегубович, показалась ей слишком заманчивой.

– А что вы тут делаете? – спросила она блондинку, подходя ближе.

– Работаю, – ответила та вполголоса.

– Вы работаете в «справочной», – возразила Надежда, – вернее, не работаете, а людей отфутболиваете.

– Там я замещала, – отмахнулась блондинка, – а тут постоянно. Зайдите, можете посмотреть все, что вам нужно.

Все ясно, осенило Надежду, она все покажет за небольшую мзду. Поэтому и там, в «справочной», так хамила, что задаром ничего не делает, даже справок не дает. Там, при народе, она не могла сказать Надежде, что договоримся, мол, как-нибудь. А здесь никого нет, только она все равно боится, шепотом разговаривает. И на чем только люди не стараются заработать!

– Не хотите – не надо, – обиженно произнесла блондинка и захлопнула дверь.

Любопытство взяло верх над рассудком, Надежда вошла в помещение архива и удивленно огляделась. Блондинки как не бывало. Из маленького коридорчика выходили три двери, выкрашенные больничной масляной краской. Наугад открыв одну из них, Надежда оказалась в большой комнате, все стены которой были заставлены стеллажами с тысячами папок. Над стеллажами стояли даты: 1991, 1992, 1993… Надежда было потянулась к стеллажу 1992 года, но, подумав, решила, что ей незачем смотреть карточку Сталины Викентьевны, а лучше найти Евдокиину, чтобы убедиться, что там тоже стоит фамилия Трегубович.

Интересно, куда это подевалась противная блондинка? Сначала хамила, потом просто-таки зазывала ее сюда, в архив, а теперь вдруг пропала неизвестно куда… Надежда еще раз оглядела комнату и увидела в глубине, за стеллажами, еще одну дверь. Она осторожно приоткрыла ее и протиснулась в следующую комнату. В этой комнате окна были занавешены плотными шторами, плафон под потолком горел вполнакала, поэтому, попав в полутьму после ярко освещенного помещения архива, Надежда какое-то время не могла ничего разглядеть, увидела только массивный письменный стол. В комнате никого не было. Надежда почувствовала неладное и хотела было вернуться в зал, окликнуть блондинку, а если та не покажется, то уходить из этого подозрительного места, как вдруг дверь у нее за спиной захлопнулась с громким стуком. Надежда вздрогнула и оглянулась, чувствуя, что произошло непоправимое. Возле плотно закрытой двери стоял невысокий мужчина с чуть склоненной набок головой.

– Добро пожаловать, – произнес он.

Надежда вгляделась в этого мужчину. Несмотря на небольшой рост, он производил впечатление довольно сильного человека. Возраст его определить было трудновато: можно было дать и пятьдесят, и шестьдесят, а судя по тому, что он находился уже несколько лет на пенсии, в действительности ему было больше.

– Здравствуйте, Арсений Петрович, – ответила Надежда.

– Вот даже как, – улыбнулся Арсений Петрович, – вы уже знаете, как меня зовут.

– И фамилию, – подсказала Надежда.

– Значит, вам удалось это выяснить, – он рассердился.

– Да, несмотря на то что вы посадили в справочной свою помощницу. Кстати, куда она подевалась?

– Не волнуйтесь, она нам не помешает, – отмахнулся Арсений Петрович. – Но вы… простите, ваше имя-отчество? А то как-то неудобно разговаривать.

– Надежда Николаевна.

– Так вот вы, Надежда Николаевна, меня поразили. Что вам от меня нужно? Зачем вы меня разыскивали?

– У меня, правда, свекровь лежала у вас на операции, – ответила Надежда, лихорадочно соображая, как ей выбраться из этой комнаты, – она хотела…

– Ай как нехорошо врать! – Он укоризненно покачал головой и вдруг закричал громко: – Отвечайте на вопросы немедленно! Откуда вы взяли информацию обо мне? Кто навел вас на больницу?

– А если я не буду отвечать? – кротко осведомилась Надежда. – Кстати, имею полное право не отвечать, тем более когда вопросы задаются в такой грубой форме.