И вот еще что: два месяца назад мы приехали с визитом, чтобы лучше познакомиться с вашей страной, вашим народом и вашими обычаями. Мы приехали как незнакомцы, но вы приняли нас с распростертыми объятиями, и вскоре мы уже не чувствовали себя здесь чужаками. Я знаю, вы хотели выказать нам признательность за услугу, которую мне повезло оказать вашей стране в то время, когда она нуждалась в друзьях. Но сейчас, когда вы столь великодушно уравновесили этот счет, позвольте мне выразить надежду: если мы приедем к вам снова или воспользуемся еще более приятной привилегией принимать кого-либо из вас у себя, нам не понадобится иного повода для того, чтобы раскрыть свои сердца друг другу, чем необходимость в дружеской встрече! Нет таких слов в нашем языке, какими я мог бы адекватно выразить то, что желаем сказать вам в час расставания мы с госпожой Шифф и нашими друзьями. Мы говорим вам «сайонара» – «до свидания». Я поднимаю свой бокал за ваше здоровье, счастье и процветание вашей страны… сайонара!»

Его собственная оценка той поездки содержится в последних словах дневника. Описав возвращение в Нью-Йорк в пятницу, 8 июня, он говорит: «Так закончилось наше путешествие на Дальний Восток. За 14 недель мы преодолели 20 тысяч миль. Поездка была успешной с начала до конца, мы благодарим Господа за то, что охранил «выхождение наше и вхождение наше»[19]. Закончился поистине интереснейший эпизод в нашей жизни; надеемся, что нам будет позволено вспоминать о нем еще много лет, а когда мы скончаемся, может быть, эта запись о приятном путешествии родителей вызовет интерес детей и внуков в стремительно меняющемся мире и в странах, предназначенных судьбой сыграть самую важную роль в еще не написанной истории».

Есть и другие личные письма, которые дополняют те, что он писал своим родным. Одно из них он отправил Касселю из Токио 8 апреля 1906 г.: «Прошло две недели с тех пор, как мы прибыли в Страну восходящего солнца, и мы наслаждаемся каждым часом нашего пребывания здесь. Все, начиная с микадо, необычайно добры к нам, и потому у нас появилась возможность изучить все стороны жизни Японии. На следующий день после нашего приезда в Токио император удостоил меня особой аудиенции, пожаловал мне орден Восходящего солнца и дал в мою честь обед, на котором присутствовали около пятнадцати персон. Жизнь во дворце точно напоминает европейские дворы, и император с таким же успехом мог бы оказаться европейским монархом, как японским микадо. После того последовал ряд ужинов и праздников в садах, которые устраивали временно исполняющий обязанности американского дипломатического представителя, министр финансов, директора «Банка Японии» и т. д. Наш друг Такахаси очень трогательно помогает нам и скрашивает наше пребывание здесь. Сам господин Такахаси живет по японскому обычаю, и его родные говорят только на языке этой страны, но мы довольно хорошо поняли друг друга за обедом, устроенным в его доме, когда сидели и ели на японский манер. На несколько дней мы поедем на север страны, после того в Киото, на юг, а затем отправимся на Внутреннее Японское море, что, возможно, займет большую часть времени. Мы намереваемся отплыть 18 мая.

У меня сложилось следующее впечатление о здешнем народе: японцы обладают большим умом, прилежны и скромны. Правительство, судя по всему, устроено превосходно; дела во всех департаментах ведутся добросовестно, и общественное мнение не слишком влияет на правительство. Для меня в настоящее время важно установить, велики ли ресурсы этой страны. Мне кажется, что главная сила страны заключается в постоянном развитии промышленности. Японская политика, вполне очевидно, направляет все свое внимание на создание новых рынков путем колонизации, особенно в Корее и Маньчжурии. Несомненно, делается все, чтобы подчинить японскому влиянию Китай с его огромными ресурсами.

Недавно у меня состоялась встреча с министром финансов, Сакатани, который объяснил мне свои замыслы. Он рассчитывает направлять около 30 млн иен ежегодно на погашение долга, если сохранятся нынешние налоговые ставки. Частные железные дороги, как Вам известно, недавно были национализированы, для каковой цели в течение двух лет необходимо выпустить облигации внутреннего 5 %-ного займа на срок в десять лет на сумму в 400 млн иен. Однако правительство надеется выйти из сделки с прибылью, так как в покупку не входят нерентабельные соединительные ветки.

Японцы быстро учатся и не совершат много ошибок, способных воспрепятствовать развитию страны. При громадном предложении труда в стране, с гидроэнергией, которую приносят каждая гора и каждый холм (и которую только начинают применять для производства электричества), и не в последнюю очередь при той серьезности, с какой здесь подходят ко всем делам, страну, несомненно, ждет великое будущее…»[20]

Вернувшись в Америку, Шиффы привезли с собой единственную дочь Такахаси, тогда юную девушку, которая жила в их доме почти три года. Вскоре по прибытии в Нью-Йорк, 14 июня 1906 г., Шифф написал Такахаси о жизни и образовании его дочери: «Вакико уверяет, что регулярно пишет домой. Она здорова и, очевидно, счастлива в своем теперешнем окружении. Она очень нравится всей нашей семье, в том числе мистеру и миссис Варбург и их детям, которые на лето переехали к нам, а также профессору Лёбу и его жене, которые, как Вы помните, живут в соседнем доме. Миссис Лёб очень музыкальна; она заинтересовала Вакико игрой на фортепиано, которое, судя по всему, очень нравится Вакико. Гувернантка наших внуков, получившая образование учительницы, временно занимается с Вакико английским языком; по-моему, она стремительно усвоит наш язык, так как полна желания изучить его. Миссис Шифф договорилась с миссис Иманиси, что последняя нанесет нам визит на следующей неделе; тогда же она разработает методические указания по занятиям для Вакико, которые, однако, в летние месяцы нельзя будет проводить так регулярно, как осенью, когда мы вернемся в город. Пока заверяем Вас и госпожу Такахаси, что для Вашей дочери, к которой мы очень привязались, будет делаться все, что нужно. Климат и еда, похоже, весьма подходят Вакико, и потому она пребывает в добром здравии, к Вашей радости и к радости ее матери».

В письмах много внимания уделено образованию дочери Такахаси; Шифф приводит один курьезный случай, когда девушке прислали книги, которые, очевидно, имели целью обратить ее в христианство.

«Родители мисс Такахаси решили воспитывать ее в синтоистской религии, и мы не знаем о каких-либо намерениях с ее стороны сменить веру, – пишет он. – Поэтому мы сочли своим долгом не позволять оказывать на девушку постороннее влияние, вследствие которого она могла стать христианкой, а поскольку книги, присланные мисс Г., хотя, несомненно, без всякого злого умысла с ее стороны, носили прозелитический характер, мы не советовали мисс Такахаси принимать их.

Вскоре мисс Такахаси возвращается к себе домой, в Токио, и если ее родители согласятся, чтобы она переменила веру, они, несомненно, устроят это под своим руководством, тем более что ее мать – христианка. Пишу Вам так подробно, чтобы Вы поняли наше положение. Сейчас мы исполняем роль ее опекунов. Надеемся, что Вы приедете к нам и нанесете мисс Такахаси визит, когда она снова приедет к нам из школы Брайарклифф, откуда она возвращается через несколько дней».