Летчик, волнуясь, рассказал о себе все, не утаивая и того плохого, что привело его на путь пьянства и недисциплинированности. А под конец он заявил:

— Товарищ командарм второго ранга, даю честное слово командира, что стану примерным и хорошим летчиком. Положитесь на меня, и я ваше доверие оправдаю. Вы за меня краснеть не будете. Если оставите служить, большое вам спасибо. До последнего дыхания буду честно выполнять военную присягу.

Пожимая на прощание летчику руку, Павел Ефимович сказал:

— Хорошо, я вам верю. Возвращайтесь в училище и передайте, что я вас оставляю, потому что вы дали слово исправиться и стать примерным командиром.

Через несколько месяцев за отличную службу летчик был представлен к награде».

Но вот заместитель Дыбенко комкор Иван Семенович Кутяков постоянно писал на командующего жалобы в Москву, сообщал, что Дыбенко пьет, груб с подчиненными.

Кутяков тоже был героем Гражданской войны, имел те же три ордена Красного Знамени.

До Первой мировой войны Иван Кутяков был пастухом. В 1916 году его призвали в армию. Он дослужился до унтер-офицера. В апреле 1918-го он сформировал в родной Саратовской губернии красногвардейский отряд и с ним вступил во 2-й Николаевский стрелковый полк, которым командовал Василий Иванович Чапаев. Сначала командовал полком, потом бригадой в 25-й дивизии. Когда Чапаев погиб, сменил его на посту комдива.

После Гражданской Кутяков — в отличие от Дыбенко— захотел учиться, окончил Военную академию РККА, командовал дивизиями и корпусами. В 1931-м окончил курсы командиров-единоначальников при Военно-политической академии имени Н.Г. Толмачева.

В декабре 1935-го Кутякова прислали служить вместе с Дыбенко. Но они, оба вспыльчивые по характеру, постоянно ссорились. В конце концов Дыбенко обратился к наркому Ворошилову: «С комкором Кутяковым ни одного дня совместно работать не буду». Просил одного из них перевести в другой округ.

От Кутякова его избавили. Но не так, как ожидал Павел Ефимович. 15 мая 1937 года заместитель командующего округом был арестован — это уже началась большая чистка армии по делу Тухачевского.

Кутякова не любили ни Сталин, ни Ворошилов. Иван Кутяков позволил себе усомниться в боевых успехах Первой конной армии и мудрости советского командования в войне с Польшей в 1920 году. Такого рода сомнения Сталин, причастный к поражению на Польском фронте, воспринимал крайне болезненно.

2 июня 1937 года, выступая на расширенном заседании военного совета при наркоме обороны, вождь рассказал, что Кутяков написал книгу «Киевские канны» и еще обратился к Сталину с жалобой: почему не печатают?

— Я очень занят, — рассказал Сталин, — спросил военных. Говорят, дрянная. Клима спросил — дрянная штука. Прочитал все-таки. Действительно дрянная штука (в зале смех). Воспевает чрезвычайно польское командование, чернит чрезмерно наше общее командование. И я вижу, что весь прицел в брошюре состоит в том, чтобы разоблачить Первую конную армию, которая там решала дело тогда. Цель брошюры — развенчать Конную армию. А я знаю, что без нее ни один серьезный вопрос не решался на Юго-Западном фронте…

Поскольку вождь уже вынес вердикт, следствие по делу Кутякова было скорым. 15 мая 1937 его арестовали, 28 июля приговорили к расстрелу и в тот же день привели приговор в исполнение.

Но Дыбенко не успел порадоваться тому, что его избавили от непокорного заместителя.

11 мая 1937 года Дыбенко внезапно сняли с должности и назначили членом Военного совета Сибирского военного округа. Павел Ефимович не понимал, за что он наказан, ведь ему никаких претензий не предъявляли. Он не знал, что этот приказ был частью большой комбинации.

На его место в Приволжский военный округ перевели маршала Тухачевского, которого, едва он приехал в Куйбышев, сразу же арестовали. Это была сталинская мера предосторожности. Он предпочитал перед арестом сорвать военачальника с прежнего места службы, отправить подальше от друзей и товарищей. Вождь боялся, что кто-то из военных вздумает сопротивляться да еще поднимет войска…

Дыбенко не пришлось ехать в Сибирь. В конце мая 1937 года его назначили командующим войсками более крупного Ленинградского военного округа. Его принял Сталин, который поручил Дыбенко миссию особой важности.

Павел Ефимович был включен в состав Специального судебного присутствия, которое решало судьбу Тухачевского и его соратников. Дыбенко своим авторитетом должен был подкрепить смертный приговор выдающимся военным.

Тухачевский и Дыбенко не любили друг друга, Маршал не уважал людей, которые не желают учиться и живут старыми представлениями о военном деле. Павел Ефимович считал Тухачевского и его единомышленников высокомерными выскочками и не без удовольствия вынес смертный приговор людям, которые еще недавно смотрели на него свысока.

Дыбенко суждено было руководить Ленинградским округом всего полгода. Причем у него почти сразу начались неприятности. В сентябре 1937 года на окружных маневрах выброска парашютного десанта закончилась трагедией — погибли четыре красноармейца. Ворошилов отстранил Дыбенко от должности. Комиссия признала виновными командира 3-й авиадесантной бригады и командующего военно-воздушными силами округа, их отдали под трибунал. Дыбенко получил строгий выговор с предупреждением.

В ноябре 1937 года на заседании Высшего военного совета при наркоме обороны Дыбенко доложил, что командный и начальствующий состав Ленинградского военного округа очищен органами НКВД. При этом, правда, выяснилось, что теперь дивизиями командуют майоры, танковыми и механизированными бригадами — капитаны.

Бывший нарком уже и сам был на очереди.

Причины для увольнения Дыбенко подыскали пустячные: встречу с американскими представителями — в присутствии сотрудников наркомата иностранных дел — в те годы, когда Дыбенко командовал Средне-Азиатским военным округом. Ну и, разумеется, служебная командировка в Германию была удобным поводом для обвинения в шпионаже в пользу немцев.

21 и 22 января 1938 года в ЦК рассматривали дела маршала Егорова, маршала Буденного и командарма Дыбенко. На них в ЦК были подобраны доносы и показания арестованных.

Счастливчик Буденный отделался легким испугом и остался на своей должности. Дыбенко для начала освободили от должности, как и маршала Егорова.

28 января 1938 года Сталин и Молотов подписали постановление ЦК и Совнаркома:

«СНК СССР и ЦК ВКП(б) считают установленным, что

а) т. Дыбенко имел подозрительные связи с некоторыми американцами, которые оказались разведчиками, и недопустимо для честного советского гражданина использовал эти связи для получения пособия живущей в Америке своей сестре.

б) СНК СССР и ЦК ВКП(б) считают также заслуживающим серьезного внимания опубликованное в заграничной прессе сообщение о том, что т. Дыбенко является немецким агентом. Хотя это сообщение опубликовано во враждебной белогвардейской прессе, тем не менее нельзя пройти мимо этого, так как одно такого же рода сообщение о бывшей провокаторской работе Шеболдаева при проверке оказалось правильным.