У меня горят глаза, когда я рассказываю, как обустрою ее.

Дима не перебивает. Слушает внимательно, даже поддакивает в нужных местах, будто ему и в самом деле интересно то, что я говорю.

Мы естественным образом переходим на “ты”. А мне почему-то хочется рассказать ему все: о своих мечтах, планах, надеждах. Услышать его одобрение. Обсудить цвет обоев для стен и плитку для ванной.

Мне с ним так хорошо, будто мы знакомы тысячу лет. И я не смущаюсь, когда он вдруг берет меня за руку, как девочку. Переплетает наши пальцы. Это кажется естественным. Словно так и должно быть.

А вот и ограда парка.

Мы проходим в распахнутые ворота. Рядом с ними доска с картой парка и туристическими маршрутами. А Дерево Невест находится в самом центре, на небольшой поляне. Туда ведут все дорожки.

Мы, не сговариваясь, выбираем самый длинный путь. Будто инстинктивно хотим продлить эту прогулку.

Где-то внутри меня звучит тревожный голосок. Уж слишком все хорошо. Слишком подозрительно это затишье. Но я не хочу его слушать. Я хочу просто жить. Здесь и сейчас.

– Это оно.

Аллея выводит нас на открытое пространство, поросшее короткой пожухлой травой. То тут, то там в траву воткнуты палки. К ним привязаны разноцветные ленточки, которые развеваются на ветру. Это еще один местный обычай – такие ленты оставляют молодожены.

А в центре поляны растет исполинский кряжистый дуб, раскинувший свои ветви на несколько метров. Его крона густо покрыта зелеными листьями. Некоторые из них уже потемнели и облетели, но основная масса еще держится, хотя многие деревья в парке стоят абсолютно голые.

Так и не отпуская рук, мы с Димой подходим к нему.

Я задираю голову. Дуб огромен. Осеннее солнце пронизывает листья, заставляя их светиться. Но нижние ветки так высоко над землей, что я вряд ли сумею сорвать листок, даже если подпрыгну!

– Помочь? – Дима насмешливо ловит мой разочарованный взгляд.

Затем поднимает свободную руку и срывает зеленый лист.

– Хорошо быть высоким! – бормочу вместо благодарности, когда он вручает мне свой трофей.

– А еще красивым, богатым, умным, – начинает перечислять, явно говоря о себе.

– Ага, – киваю, – хвали меня, моя губонька!

Он пожимает плечами:

– Сам себя не похвалишь…

Мы переглядываемся и смеемся.

На поляне появляется несколько девушек. Совсем молоденькие, может лет двадцать. Но все с боевым раскрасом, наглыми голодными глазами и в таких коротких шортах, что видны полукружия ягодиц.

Нет, я не ханжа, но…

Конец сентября и пляжные шорты? Это они серьезно?

Девушки громко галдят и пыхтят электронными сигаретами. Их длинные ногти усыпаны стразами, а брови у всех как под копирку.

Увидев нас, они замолкают на миг. Затем начинают обсуждать Диму, причем совершенно не заботясь о том, что он может слышать!

– Ой, какой красавчик! Он, наверное, модель? Или актер?

Парочка самых наглых достают телефоны и начинают фоткать его. А одна вихлястой походкой от бедра приближается к нам. Складывает накаченные губы в куриную гузку:

– Мужчина, можете нас сфотографировать?

А меня тут будто вообще нет! Полный игнор!

Вопреки моим ожиданиям, Дима даже не улыбается.

– Не имею желания, – коротко отрезает. И вдруг обнимает меня за талию. – Идем, дорогая.

Я мысленно праздную победу. Понятно, что Дима просто использовал меня, чтобы избежать ненужного внимания. Но это “дорогая” из его уст прозвучало как музыка для моих ушей!

Выходим з парка другой аллеей. Он обнимает меня за талию, а я тихо млею. Ох, не знаю гормоны это или нет, но не хочу, чтобы этот день заканчивался.

А ведь скоро возвращаться домой. К серости наших будней и работе.

Заветный дубовый лист лежит у меня в кармане. Сказка это или нет, но я серьезно настроена съесть его перед сном! И очень хочу увидеть Диму во сне…

* * *

Мы возвращаемся в номер ближе к вечеру. И только перед сном я вспоминаю, что хотела рассказать о махинациях Светланы. Совсем из головы вылетело!

Вылетаю из спальни:

– Дима!

В ванной что-то падает. Через миг открывается дверь, оттуда выглядывает взъерошенный Жаров с мокрыми волосами.

– Что случилось? – впивается в меня встревоженным взглядом. – Тебе плохо?

– Нет, просто забыла кое-что рассказать, – говорю, а сама не могу отвести глаз от его голой груди, по которой стекают прозрачные капли. – Кажется, я знаю, почему прибыль упала и клиенты уходят.

– Ну? – он закидывает полотенце себе на плечо и выходит.

На нем только мягкие домашние брюки, с трудом держащиеся на бедрах.

– У вас конкурент.

– Это я знаю.

– Но ты не знаешь, что Светлана сливает ему инфу, и что в главном офисе есть еще один крот!

– Это сильное обвинение, – прищуривается Дима. – Мои люди проверяют всех работников, и Светлану тоже. Она чиста.

– И все же. Ты говорил, что пришлось сделать большую скидку, потому что конкурент предложил вашему постоянному клиенту более выгодные условия. Откуда он мог знать о ваших условиях? Это же коммерческая тайна! А в офисе только у директора есть доступ ко всем заказам и спискам клиентов. Я могу доказать, что она замешана, только дай мне время!

Он недоверчиво смотрит на меня.

Я добавляю:

– Помнишь того парня в кафе, который ко мне приставал? Это Артур, ее брат. Я слышала их разговор!

– Брат? – взгляд Димы темнеет. – У Светланы нет братьев.

– Так тем более!

Дима пересекает гостиную хищной, плавной походкой. Рельефные мышцы играют под гладкой кожей, и я не могу отвести от них завороженный взгляд.

Гулко сглатываю, глядя, как он приближается.

– Ладно, – говорит, не спуская с меня тяжелого взгляда, – отменяй билеты. Побудем здесь еще пару дней. Если докажешь ее вину, я тебе накину к отпускным.

– Спасибо! – забывшись, бросаюсь к нему и обнимаю.

Его руки смыкаются на моей талии.

– Опять сбежишь? – спрашивает он, заглядывая мне в глаза.

Это к чему? А, наверное, про то, что я его постоянно отталкиваю?

Но взгляд Димы становится бездонным, голодным. У меня все мысли из головы вылетают, а по коже проносится табун горячих мурашек.

– Нет, – шепчу, не желая разрывать объятия. – Не сбегу.

И сама к нему прижимаюсь.

Крепкие руки сжимают меня. По телу проносится жар. Дима сам меня целует. И теперь я знаю, что не откажу ему, не сбегу.