В какой-то момент вор понял, что уже ни о чем не думает, лишь изо всех сил вжимается искалеченной щекой в решетку, и старается увидеть. Ее, только ее. Господа разговаривали у клеток с рыжими глупцами. Квазимодо слов не понимал, да и не пытался понять. С наслаждением слушал серебряный голосок. Лорд Дагда мешал, заглушал. Квазимодо с ненавистью морщился.

– …Отличные экземпляры. Похоже, действительно реликт. Их ареал популяции за последние годы сократился необратимо. Говорят, последние семьи ушли умирать на Север.

– Значит, нам повезло. – Даже не глядя понятно, что пухлые губки приоткрываются в лукавой и очаровательной улыбке. – Попробуем этих. Если повезет, что стоит заказать большую охоту на Севере?

– На них и так охотятся, и слишком успешно. – По голосу было слышно, что лорд Дагда тоже доволен. – С кицунэ связано слишком много суеверий. В большинстве своем совершенно ложных.

– Проверим прямо сейчас? – лепечут прекрасные губки.

– Милая моя леди Атра, ты опять увлекаешься. Не будем искажать удовольствие от эксперимента поспешностью. Материал находится в состоянии аффекта. Этим двоим нужен отдых и полноценная доза анксиолитиков.[40]Не подходи близко. Они перевозбуждены.

Решетка скрипнула и содрогнулась под двойным ударом. Пленники разочарованно зарычали. Леди Атра восторженно ахнула.

– Да, они в отличной форме, – засмеялся лорд Дагда. – Сразу пара – это такая редкость. Прикажи подготовить их на завтра. Если понадобится принудительный прием препарата, пусть произведут, но очень бережно. Я не желаю видеть мятый материал. Ты остаешься? Не увлекайся, днем нам нужно будет открыть ярмарку. Истинная цивилизация обязана опираться на традиции, и не стоит пренебрегать их созданием и планомерной поддержкой.

– Фу, эти ярмарки – такая скука. – Прекрасная леди с милой гримаской ткнула кулачком в бок хозяина города. – Иногда твои идеи совсем не остроумны.

Квазимодо не мог разглядеть красавицу. Видел только плечо всесильного лорда. Дальше темнела высокая молчаливая фигура – кажется, телохранитель, он и в прошлый раз сопровождал леди Атру. Тот визит темноволосой ведьмы помнился с трудом – одно только унизительное желание стоять на коленях и горячечный восторг. Сейчас было ненамного лучше – опять стоишь на коленях, морда до боли расквашена о жесткие брусья. Парень уже два раза ловил себя на том, что тянется к двери – толкнуть решетку, выползти в коридор, лишь бы взглянуть на нее. В любое другое время вор только бы посмеялся над такой тупостью. Эх, парень, и вправду все мозги у тебя между ног уместились.

До остатков сознания пробилась вялая мысль, о том, что мозги, видно, сейчас и вовсе ушли погулять. Ноздри жадно ловили аромат духов. Возбуждение накатывало сокрушительными волнами. Квазимодо чувствовал, что содрогается, как пес. Шелудивый пес на помойке. На помойке – значит дома.

От воспоминания в голове слегка прояснилось. Ничто так не бодрит, как память об одиноких ночевках на городских свалках, о грызне среди таких же изувеченных, покрытых гнойниками и струпьями бродяг и нищих.

Серебряный волшебный смех. До сих пор Квазимодо не слишком верил в магию. Сейчас судороги желания, проходящие по телу, заверяли в обратном. И снадобье здесь ни при чем. Ох, отдал бы остаток жизни, лишь бы завалить ее на тростник на полу. Хрен с ним, с матрацем, лишь бы забраться на дивное тело. Ох, чудовище нежнокожее…

«Идет», – понял вор. Паника и блаженство навалились одновременно. Хотелось лечь, зарыться в тростник низом живота, скрыть свое непристойное состояние – набедренная повязка уже ничего не могла замаскировать. Но еще больше хотелось сдернуть красную ткань, показать блистательной госпоже, как любит, как жаждет ее ничтожный раб. Она (сука! богиня! тварь, тварь прекрасная!) будет довольна.

«О боги, не отнимайте у меня разум. Только не сейчас! – взмолился Квазимодо. – Хочу сыграть последнюю игру. Не может мною баба как тряпкой пользоваться. Я – вор, а не милордик подкаблучный».

Она появилась перед клеткой, и одноглазый парень чуть не завизжал от восторга. Сегодня на юной леди было еще более открытое платье. Темный блестящий шелк, вернее, полоски шелка оставляли полностью открытыми плечи, руки и спину черноволосой красавицы. Шелк лишь символически скрывал соски грудей. Бюст, пожалуй, был даже чересчур роскошен и изобилен для такой молодой женщины.

Леди Атра наклонилась. Ее плоть упруго колыхнулась, и от этого зрелища вор чуть не опозорился.

Кажется, от внимания искушенной красавицы произведенное ею впечатление не утаилось. Леди Атра лучезарно улыбнулась:

– Скучаешь, одноглазик? Мечтаешь?

Квазимодо судорожно кивнул. Смотреть в синие очи красавицы казалось истинным счастьем. Кроме того, остатки рассудка настойчиво советовали не возражать.

– Какой разумный малыш, – умилилась леди Атра. – И какой стойкий иммунитет. Славная обезьянка.

Парню хотелось облизать ее с ног до головы. От каблучков удивительных туфелек, через пупочек, проколотый странным украшением, и выше, до гладкой шеи, отягощенной колье с огромными изумрудами.

Игра. Игра. Ты только играешь. Нужно обмануть. Крошечный комочек спасительной жилки за щекой грел десну, заставлял думать.

Леди Атра выпрямилась и небрежно скомандовала кому-то:

– Приготовьте его мне. Поживее. И голову сделайте.

Квазимодо смог на миг оторвать от нее взгляд. Какая же красивая. Рядом с девушкой возвышался огромный детина. При виде бессмысленно-угловатого лица, выступающих надбровных дуг и похожих на коричневые валуны мышц обнаженного торса вор даже слегка протрезвел.

«И это чудище будет меня готовить?!»

Телохранитель казался в два раза выше своей миниатюрной хозяйки. Звероподобная рожа сплошь заросла щетиной толщиной чуть ли не с палец. Квазимодо показалось, что сквозь эту поросль на голове гиганта виднеются короткие наросты-рога. В другой раз вор бы сгорел от любопытства – что это еще за аванк двуногий? Сейчас было не до этого. Выглядел господский страж совершенно тупым, но у его ног сидели две зубастые твари поменьше. Вроде собаки, но Квазимодо сроду не видел таких странных псин. Гладкошерстные, остроухие, с длинными шеями, но почему-то напрочь лишенные хвостов. Глаза поджарых тварей недобро поблескивали, а на шеях красовались ошейники с блестящими шипами.

Собак вор по вполне понятным причинам не любил. К счастью, телохранитель и псины повернулись и последовали за хозяйкой. Перепуганный Квазимодо даже с опозданием среагировал на уход сиятельной госпожи. Захотелось заскулить, броситься следом, но вор удержался, и даже без особого труда. Началась Игра, и Квазимодо больше не чувствовал себя зачарованной козявкой. Вернее, кроликом с позорно взведенной, как арбалет, плотью.

В короткой паузе вору хватило здравого смысла запереть замок. Слава богам, леди Атру больше интересовала замысловато изуродованная щека пленника, чем плохо запертая дверь загона.