– Верно.

– Я слышал, – сказал мистер Робинсон, – один из слухов...один из многих слухов, что некая молодая несчастная женщина ответственна завсе, случившееся там. Печальное детство... Скверная школа, калечащая душу...Психиатры будут ее обследовать. По крайней мере, они попытаются смягчитьприговор.

– Это, конечно, лучшее, что они могут попытаться сделать длянее, – покачал головой Пуаро. – Но, простите меня, я надеюсь, что этобесполезно.

– О, я с вами полностью согласен. Исключительное даже дляубийцы хладнокровие. Но они учтут ее превосходные характеристики, ее работу сочень известными лицами, ее военные дела – кстати сказать, совершенноисключительные. Она занималась контрразведкой. – Последние слова былипроизнесены явно с определенным подтекстом. Намек так и звучал в его голосе. –Она очень славная, как я думаю, – сказал Робинсон еще вежливее. – Такаямолодая, и уже работала на две стороны. Это было ее профессией. А потом,соблазн сыграть самой и сорвать большую сумму денег. – И он мягко повторил: –Очень большую сумму денег.

Пуаро кивнул.

Мистер Робинсон наклонился вперед:

– Мсье Пуаро, где это?

– Я думаю, вы знаете, где это.

– Ну, если говорить откровенно, то да, знаю. Банки оченьполезная организация, не так ли?

Пуаро слегка улыбнулся:

– Друг мой, стоит ли нам ходить вокруг да около? Что выхотите предложить мне?

– Я жду.

– Чего же вы ждете?

– Ну, допустим, совета.

– Я вижу.

– И что же?

– Вы понимаете, они принадлежат не мне. Я хочу вернуть ихтому, кому они должны принадлежать. Но точно ответить на этот вопрос непросто...

– У правительства тоже много трудностей, – понимающе сказалмистер Робинсон. – Оно, так сказать, уязвимо. Нефть, железная руда, кобальт итому подобное – все это связано с иностранцами. О многих вещах правительство еевеличества просто не информировано.

– Но я не могу держать в своем банке ценный вкладнеопределенное время.

– Верно. Поэтому я и разговариваю с вами.

– Так, – сказал Пуаро. – Зачем?

– О, я могу познакомить вас с очень вескими причинами. Этидрагоценности – мы с вами лица неофициальные и можем называть вещи своимиименами – были неоспоримой собственностью последнего принца Али Юсуфа.

– Я знаю.

– Его высочество передал их своему личному пилоту БобуРоулинсону... с определенными инструкциями. Они должны были быть вывезены изРамата и переданы мне.

– У вас есть доказательства?

– Конечно. – Мистер Робинсон вытащил из кармана длинныйконверт, достал из него несколько листов и положил их перед Пуаро на стол.

Пуаро взял их и стал читать.

– Кажется, все так, как вы сказали.

– Ну и дальше?

– Вы не будете возражать, если я кое-что спрошу?

– Смотря что спросите.

– Ну, например, что вы лично выиграете на этом?

Мистер Робинсон удивленно посмотрел на него:

– Деньги, конечно же деньги.

Пуаро молчал, задумчиво глядя в лицо своему собеседнику.

– Это очень старое ремесло, – сказал мистер Робинсон. – Ивыгодное. Множество таких сетей покрывает земной шар. Мы подготавливаем сцену.Для королей, президентов, политиков... И мы жестоко боремся из-за этого. Мыработаем и помним: хранить веру. Наши цели велики, но мы честны. Наша службастоит дорого, но мы полны решимости.

– Понятно, – сказал Пуаро. – Хорошо! Я удовлетворен тем, чтовы мне сказали.

– Могу заверить вас, что это решение доставит кое-комуудовольствие. – Глаза мистера Робинсона скользнули по письму полковника Пиквея,которое лежало под правой рукой Пуаро.

– Но все же есть еще один момент. Я – человек. Я любопытен.Что вы будете делать с этими драгоценностями?

Мистер Робинсон посмотрел на Эркюля Пуаро. Его крупноесмуглое лицо изобразило улыбку. Он наклонился вперед:

– Я расскажу вам.

И он рассказал.

Дети, играя, носились по улице. Их крики наполняли воздух.Мистер Робинсон, вылезший из автомобиля, столкнулся с одним из них.

Мистер Робинсон поднял ребенка с земли, поставил его на ногии взглянул на номер дома. Номер 18. Все правильно. Он открыл калитку и прошелвперед по аллее. Около зашторенного окна увидел медную кнопку. Обычныймаленький дом на обычной, отнюдь не фешенебельной части Лондона. Обычно, нозато надежно...

Дверь отворила женщина лет двадцати – двадцати двух, довольнокрасивая, с большими печальными глазами:

– Мистер Робинсон? Входите.

Она провела его в небольшую гостиную. Телевизор, выкройки, устены пианино. Одета она была в серый свитер и черную юбку.

– Хотите чаю?

– Благодарю вас. Нет. Я никогда не пью чай. И я пришел наочень короткое время. Я принес то, что обещал.

– От Али?

– Да.

– Значит, все? Никакой надежды? Значит, правда, что он убит?Здесь не может быть какой-нибудь ошибки?

– Боюсь, что ошибки здесь нет, – мягко сказал мистерРобинсон.

– Что ж, я была готова к этому. Я никогда не ждала его.Когда он уезжал, я не думала, что снова увижу его. Наверное, он убит во времяреволюции?

Мистер Робинсон достал пакет и положил его на стол:

– Откройте, пожалуйста.

Ее пальцы быстро развязали пакет. Красный, голубой, зеленый,белый – все цвета радуги, как в пещере Аладдина.

Мистер Робинсон смотрел на нее. Камни он видел слишкомчасто.

– Они... они не могут быть фальшивыми? – Он ощутил в ееголосе легкое напряжение.

– Они подлинные.

– Но... Их стоимость... они должны стоить...

Мистер Робинсон кивнул:

– Если вы хотите знать их приблизительную стоимость, могусказать, что это около полумиллиона фунтов.