Славик, сидящий за рулем «Тигра», крутанул руля, уводя машину в сторону. Над головой пулемет сыпал остервенелыми очередями, бармалеи оказались не робкого десятка – и в борт бронемашины застучали автоматные пули.

Сзади раздалось рявканье станкового гранатомета и басовитый рев «Утеса». Выскочившие на нас два «Амарока» оказались сметены организованным огнем трех наших машин. Поравнялись с расстрелянными «пикапами», контроль не требовался, лежащие на переднем сиденье два тела были порваны на части. Фарш из человечины с вкраплениями амуниции и обломков стрелкового оружия!

Второй «Амарок» скатился в кювет, перевернулся и разгорался сейчас там оранжевым, косматым пламенем.

Вновь принялся вызывать Батона. Митин не отвечал. Связи не было, в эфире только шум помех и свист.

Поравнялись с тем местом, где расстреляли колонну, осмотрели сгоревшие остовы машин, рядом с которыми были разбросаны тела убитых людей. Смотреть было тяжело: детские маленькие тельца, разорванные пулями, с лопнувшей и слезшей кусками от жара огня плотью. Много тел было без одежды и с перекрученными и вывернутыми конечностями – так всегда после сильного пожара. Если бы не шедший дождь, то вокруг до сих пор бы полыхало пламя, а так только стелящийся дым и вонь сгоревшей плоти. Помогать было некому, вокруг одни трупы и смерть.

Метров через пятьсот наткнулись на расстрелянный «ГАЗон» «Садко», машине хорошенько досталось: разбитое лобовое стекло, окровавленное водительское сиденье, вырванное с «мясом» переднее правое колесо, обрывки бинтов. Убитых тел рядом с машиной, слава богу, не было. Значит, успели убежать.

Подъехали к Золотому Полю, возле села кипел бой. А вот сейчас мы удачно зашли, оказались в тылу у бармалеев. Два десятка боевиков обступили окраину села и активно поливали автоматным огнем ближайшие дома.

Разобрали цели, отослали одну «тачанку» в обход и вступили в дело. С чертями перестреливались около получаса, потом обходная «буханка» зашла на позиции и довершила разгром.

Село деблокировали, раненых бармалеев добили, трофеи собрали. Батон был ранен, рация разбита, из его отряда двое убиты, шесть раненых, из них двое тяжелые. Среди гражданских тоже много раненых.

Связался с Кожановым, запросил подмоги. Семен потребовал часа два, чтобы закончить захват Насыпного. Из целой техники остались только наши три машины и две бортовых «Газели».

В «буханки» и «Газели» загрузили раненых детишек и стариков. В охранение поставили «Тигра», отправили сформированную колонну в тыл. Тех, кто мог идти пешком, согнали в одну группу и, сопроводив их несколькими бойцами охранения, отправили вслед за машинами.

Раненых было много. Батон получил два осколка в спину и теперь валялся, обколотый обезболивающими, на пузе, периодически матерясь сквозь зубы.

К утру, когда небо окрасилось в серые полутона, давая понять, что рассвет наступил, но солнце сегодня фиг покажется из-за низких, тяжелых туч, дозор сообщил, что с севера к селу подходит колонна разномастной легкой техники. Приказал разведчику укрыться и пропустить колонну мимо себя, чтобы по моей команде ударить им в тыл.

К этому времени всех гражданских и большую часть раненых эвакуировали, в селе остались пять бойцов, включая меня и десять раненых. Техники, на которой можно было сбежать, не было, а поскольку раненых не бросишь, то, значит, придется вступить в бой.

Золотое Поле – большое село. До 2017 года здесь проживало больше двух с половиной тысяч граждан. Домов и прочих построек много, есть даже небольшая промзона. Вполне можно отойти в глубь села и затеряться там, но нельзя – у нас десять раненых, и мы их никак вчетвером не вытащим. Тут без вариантов!

Радует только одно – с оружием и боеприпасами все было хорошо. Взвалил себе на спину два тубуса «РШГ-2», в одну руку «Печенег» с пристегнутой коробкой, во вторую руку связанные ремнем две запасные пулеметные коробки-«сотки». На груди автомат, в разгрузке магазины и ручные гранаты.

Заняли позиции кто где. Я оккупировал небольшой окопчик, который здесь остался еще со времен украинских десантников, державших Золотое Поле два дня назад. Положил на бруствер окопчика оба гранатомета, тут же скинул пулемет и запасные коробки к нему. Сбегал назад к домику, где лежали раненые, и там же хранился БК. Подхватил трофейный «револьверный» гранатомет и два патронташа с гранатами. На бегу зарядил гранатомет.

На дне укрытия оказалось по щиколотку жидкой грязи, ноги тут же промокли. Два БТР-4 выкатились на склон и открыли огонь из башенных двадцатимиллиметровых автоматических пушек. Под прикрытием автоматического огня три подошедших сзади «КрАЗа» выбросили десант, и человек сорок, запакованных в одинаковую броню и амуницию, побежали в атаку. Двигались они медленно и тяжело, ноги вязли в раскисшей от непрерывных дождей грязи.

Наступающие беспорядочно стреляли на бегу, полосуя перед собой автоматными очередями. БТРы двинулись вперед параллельным курсом друг к другу, десантники тут же разделились на две равные группы и пристроились в кильватере бронетранспортеров. По одинаковой амуниции и, самое главное, слаженным действиям бойцов штурмовой группы сложилось четкой опасение, что перед нами опытные солдаты.

«КрАЗы» проехали еще немного и остановились, на борт одного из них водрузили станковый гранатомет и тут же стали осыпать наши позиции ВОГами, били укры по крутой дуге, посылая гранаты через головы десанта.

Семен так на связь и не вышел, час назад от него прикатила группа поддержки в количестве пяти бойцов на двух машинах. Я сразу же их отправил с очередной группой эвакуируемых. Кто бы мог подумать, что «клятi» бандерлоги все-таки решатся на повторный штурм села. Вот не успели вовремя слинять, сами виноваты. Рации нет, те карманные «болтушки», что остались, до Владиславовки и Насыпного не достанут, тут тебе не художественный фильм, где по «уоки-токи» можно с другим континентом связаться. Группа поддержки, призванная забрать последних раненых и нас заодно, прибудет не раньше, чем через час, а может, и того позже. А столько нам не продержаться… никак не продержаться!

– Все готовы? – спросил я в микрофон рации.

– Готов.

– Готов.

Из троих бойцов отозвались только двое.

– Огонь! – приказал я.

«РШГ-2» был разложен, я поймал в прицельную планку борт левого БТР-4 и нажал на спуск. Граната улетела наперерез к бронетранспортеру. Отбросил пустой тубус штурмовой гранаты в сторону, тут же вскинул второй «граник» на плечо, прицелился в остановившуюся машину – и вновь выстрелил.

Первая граната клюнула бронетранспортер в борт, вторая ударила в корму.

Присел на корточки, прячась от ответного обстрела. Над головой пролетели снаряды из пушки БТРа, которые тут же обвалили стену стоящего поблизости дома – на меня сверху сыпануло каменным крошевом и пылью.

Как только обстрел прекратился, тут же высунулся из окопчика, установил пулемет на сошки и открыл огонь. «Печенег» машинка хорошая, надежная. Шить можно длинными очередями, не боясь, что он поймает клин. Первая коробка вылетела за считаные секунды. Тут же нырнул обратно в окоп, с непривычки плюхнулся задницей прямиком в холодную грязевую жижу. Сменил пулеметную коробку. Осторожно высунулся из окопа, оглядел поле боя. Близкие разрывы гранат из «АГСа» заставили нырнуть обратно в холодную и мерзкую грязь на дне окопа.