Она погладила меня по голове, я растаяла и прильнула к ней, точно котенок. Как бы я хотела быть ее котом, чтобы она всегда меня гладила.

– Приходи в любое время, – сказала Мерьем. – Джон хоть знает, что тебя всю ночь не было?

– Я ему не сказала. Разгромила кухню и сбежала.

Мерьем вздрогнула.

– То есть как разгромила?

– В порядке самозащиты.

– Я должна позвонить твоей маме. Ты знаешь, что она едет домой?

– Да, Джон ее подкупил.

– По-моему, она просто волнуется из-за того, что ты так сильно расстроилась.

Я покачала головой.

– Как же. Ей просто польстило, что он потратил кучу денег на цветы.

– И все-таки я ей позвоню.

– Ладно. Ей все равно понадобится дружеская поддержка, когда я скажу, что Джон злой колдун.

– Что?

– Ничего, – перебил Бен, – она на нервах, мам, я же тебе сказал. Не вмешивайся ты в это, а?

– Нет, Бен. За последние двадцать четыре часа мы с мамой Лекс несколько раз созванивались, так что я немного в курсе происходящего. Лекс, наверное, совсем продрогла, сделай ей чаю.

Бен, как хороший и послушный мальчик, отправился выполнять мамину просьбу, но то и дело задумчиво поглядывал на меня, и я понимала, что мы с ним еще поговорим. Снимем видео, отправим на телеканалы и в газеты. Я такое видела в кино.

Мерьем вышла, чтобы позвонить. Я подошла к окну, подышала на стекло, нарисовала на запотевшем пятне змею. А рядом цветок.

– Я поверю всему, что ты мне расскажешь, Лекс, – пообещал Бен.

В жизни не слышала ничего приятнее. Это даже лучше, чем признание Касса, что я буду его отвлекать: мало ли скольким девицам он это говорил. Я повернулась к Бену, чтобы сказать, как много значат для меня его слова, но вернулась Мерьем и сурово посмотрела на меня.

– Твоя мама застряла в пробке, – сказала она. – Я сообщила Джону, что ты у нас, и предложила привезти тебя домой. Он попросил помочь ему убрать на кухне.

Стоило ей поговорить с Джоном, и она тут же переменилась. Взгляд стал как каменный. Мерьем положила руку мне на щеку и заставила посмотреть на нее.

– Что ты добавила ему в кофе?

«Вот и все», – подумала я. Сейчас меня арестуют.

– Ну, это сложно объяснить… – начала я.

– Слабительное, – перебил меня Бен, подошел сзади и взял меня за плечо. – Джон вел себя как козел.

– Разве можно так делать! – ужаснулась Мерьем. – Это же ужасно.

Не ужаснее яда.

– Она все равно не дала ему выпить тот кофе, мам. – Бен заговорщически сжал мое плечо. – Хотя явно стоило.

Мерьем неуверенно посмотрела на нас и кивнула.

– Ладно, я с ним поговорю, объясню, что ты переволновалась. Поехали, поможем ему убрать кухню, а потом я отвезу вас в школу.

– Не бросайте нас, пожалуйста, – попросила я Мерьем. – Вы единственная мамина подруга.

Она медленно покачала головой.

– Я ни за что вас не брошу.

Мы с Айрис сидели на основании колонны у парадной лестницы, болтали ногами, глазели по сторонам – на проезжавшие мимо машины, на пешеходов, на киоск, в который как раз привезли свежие газеты и журналы, на меняющий сигналы светофор. Когда смотришь на обычные вещи, как-то успокаиваешься.

– Весело было в Брайтоне? – спросила я.

– Да прям.

– Что же вы делали целый день?

– Посидели в кафе. Погуляли. Попали под дождь.

Я знала, нехорошо радоваться из-за того, что сестренка скучала, но все-таки обрадовалась.

– Мне пришлось весь день проходить в пижаме, – добавила Айрис, – потому что у меня не было с собой нормальной одежды. В общем, жуть.

– Зато вы с мамой побыли вместе.

Мы помолчали, поскольку, как ни крути, из нас двоих мама выбрала именно Айрис.

– А как тебе мама объяснила, почему вы уезжаете из Лондона? – поинтересовалась я. – Ты же, наверное, удивилась, когда она сообщила, что ты сегодня в школу не пойдешь. Что она сказала?

– Что мы едем на день погулять.

– А я почему не с вами?

– Мама сказала, ты не хочешь.

У меня перехватило дыхание.

– Чушь. Она меня даже не спрашивала. Я проснулась, а вас нет.

Айрис грустно покачала головой.

– Я не хотела ехать. Было скучно. Весь день никаких развлечений, а вечером, когда мы добрались до той дурацкой гостиницы, мама все время кому-то звонила.

– Кому?

– Мерьем. Они секретничали.

– О чем?

Айрис пожала плечами и ударила ногами по колонне. Прикусила губу. Поковыряла дырку на колене джинсов.

– О чем они говорили?

Айрис покосилась на меня, и по ее лицу я догадалась, что сестра услышала нечто, что не предназначалось для ее ушей, ей очень хочется мне об этом рассказать, но вряд ли стоит это делать.

– Скажи мне на ушко, – попросила я. – Тогда не считается.

Она снова ударила ногами по колонне и принялась с деланным любопытством рассматривать проезжающие автомобили.

– Ты так кроссовки порвешь. Хватит вредничать, расскажи уже, что мама сказала Мерьем. Они говорили обо мне?

– Нет, о папе.

– И что же?

Айрис вздохнула.

– Не думаю, что твой отец может чем-то меня удивить.

– Он завел любовницу.

– Что-что?

Айрис закрыла глаза, наклонилась вперед и положила голову на колени.

– Он завел любовницу, а мама об этом узнала. – Сестра приоткрыла глаз и посмотрела на меня. – И теперь они поженятся.

– Вот это да! Твой отец женится на любовнице?

– Нет, на маме, но свадьба будет раньше. Кажется, через месяц.

– Так погоди, какая свадьба, если у него любовница?

Айрис вздрогнула.

– Это папин последний шанс, – промычала она себе в колени. – Он и раньше изменял своим девушкам. Ты только не злись, ладно?

– То есть он всю жизнь всем изменяет, и мама все равно собирается за него замуж? И это вместо того, чтобы послать его куда подальше? Ноги моей не будет на этой свадьбе!

– Ты должна пойти.

– Я ничего никому не должна.

Айрис выпрямилась.

– Мама так и думала, что ты рассердишься. Она сама сказала Мерьем, что ты разозлишься, если узнаешь.