Ящерка заинтересованно кувыркнулась в воздухе и неловко приземлилась неподалеку от гостя на гладкий высокий валун.

— Я весь внимание.

— Сегодня ко мне пришел тот, в ком течет моя кровь. Сын моего сына. Долгое время его считали потерянным в перерождениях, и вот… Сейчас ему угрожает неведомая опасность… Прошу, подскажи, как избежать того, что ему угрожает?

Глубинный дьявол растянул пасть в довольной улыбке.

— А как насчет того, что в этом смертном помимо твоей крови еще течет кровь Бриллиантовых королей? Мне помнится, ты очень недолюбливал этот избранный Лучезарным род. Как, впрочем, и Рубинов. Неужели тебе так дорог этот полукровка?

— Все изменилось. — Князь Сапфир посмотрел в сияющие расплавленным золотом глаза и повторил: — Все изменилось, Мудрейший. Я многое совершил в этой бесконечной жизни и многое понял, но… не думаю, что тебе интересны мои откровения, поэтому просто ответь на мой вопрос.

— К сожалению, на этот вопрос у меня нет ответа. — Золотистый дракончик свернулся калачиком на камне, греясь жаром, идущим от бурлящего лавой озера.

— Ты не знаешь ответа? — Берфеллаг умело скрыл разочарование под маской изумления.

— Знаю. Впрочем, если ты хочешь, я дам его тебе совершенно бесплатно. — По острым зубам глубинного дьявола метнулся раздвоенный язык. — Ни ты, ни вся твоя сила и власть не защитят Шайтаара от его участи. Ему придется пройти этот путь.

— А что ему угрожает?

— Плата. За чужие грехи.

Тар

Город возник внезапно. На этот раз мы преодолели его призрачные границы пешком. Шестикрыл, едва речь зашла о том, чтобы подбросить нас до Храма Правления, резво начал хромать, убедительно волоча крылья. Я сделал вид, что поверил, и пошел рядом с ним.

— Тар, — цокая по мозаичным мостовым Славдаля, Ферзель первым нарушил сосредоточенное молчание, — забыл тебя предупредить. Я, конечно, не против тебе служить, но ты ведь не небожитель. В общем, у меня к тебе одна маленькая просьба: когда будешь точно знать, что больше не вернешься, отпусти меня, ладно?

— Нет. — Ответ вырвался прежде, чем я успел осознать вопрос. Отпустить? Зачем? Почему?

— Тар, ты не понял. Не сейчас, потом! Просто скажи: Ферзелюшка, любимый, я тебя отпускаю! И все!

— Неужели тебе со мной так плохо?

— Ты — лучший хозяин, который у меня когда-либо был, но… Пойми, ты уйдешь, а я должен буду либо последовать за тобой, либо снова пройти смертную жизнь, ибо только так смогу снова стать свободным от собственной клятвы.

Распроститься навсегда с этим чудом? И снова отдать его на расправу крылатым, чтобы от их скучных правил он постепенно терял свою сущность?

— Я не уйду!

— Все так говорили. — Ферзель вздохнул.

— Точнее, я, конечно, уйду, чтобы завершить все дела, но я вернусь! Я клянусь тебе!

— Ладно. Поверим еще раз. — Зверюга фыркнула и невозмутимо напомнила: — И все же не забудь о том, что я говорил. Мало ли…

— О чем вы там шепчетесь? — Видимо, Лайле надоело прислушиваться к нашему разговору, и она остановилась, поджидая нас.

— Всего лишь пытаюсь открыть глаза этому тупоголовому на то, какая у него очаровательная ангелесса! — не растерялся шестикрыл.

Девчонка хитро прищурилась:

— И что тупоголовый? Открыл глаза?

— Кхе! — Я даже поперхнулся. Пора вмешаться. — Открыл и тут же закрыл. Зачем тупоголовому такие очаровательные ангелессы?

— Действительно! Не в коня овес, — презрительно фыркнула Лайла и как ни в чем не бывало принялась пояснять: — Сейчас мы направляемся к Храму Правления. Вы подождете меня в скверике неподалеку, а я постараюсь узнать, когда и, главное, где можно будет встретиться с Высшим архангелом.

Пару раз свернув в благоухающие цветами переулки, мы неожиданно вышли к витому серебристому забору, за которым возвышалось объятое сиянием белое здание.

— Девочки направо, мальчики налево! — скомандовал шестикрыл, демонстративно развернулся и зацокал вниз по улице, туда, где раскинулся цветущий сад. — Тар, а ты когда-нибудь ел манну небесную?

С усилием отогнав мысли о белокурой стервочке… гм, то есть о собственном ангеле (угораздило же), я соизволил удивиться:

— Что?

— Ну… манну. Небесную. — Ферзель остановился у входа в сквер и указал на вывеску, изображавшую розовощекого толстячка, державшего тарелку с облаком. — Пока будем ждать Лайлу, может, перекусим?

Перекусить?

— Отличная мысль! — В подтверждение серьезности намерений мой живот вдруг издал такой рык, что шестикрыл даже насторожился.

— Кажется, ты голодный!

— Веришь, еще секунду назад я даже не думал о еде!

— Лазурь! — многозначительно мыркнул зверь и затрусил в глубину парка.

Вскоре между деревьями я заметил суетливых толстячков с такими нереально приветливыми, розовощекими лицами, что на секунду показалось, будто это персонажи старых диснеевских мультиков. Суетливо снуя между круглыми, медового цвета столами, они успевали о чем-то переговариваться с малочисленными посетителями и подавать яства.

Прошагав вслед за невозмутимым Ферзелем в конец этого нерукотворного кафе, я не смог удержаться и заглянул в тарелку к одному благообразному старцу. Если честно, то кушанье и вправду было похоже на кусок ваты, но посетитель, ничуть не смущаясь, вооружился вилкой, и я вдруг увидел, как белесая субстанция неожиданно поменяла цвет и запах, превращаясь в самый настоящий круг ароматной пиццы.

Миновав небожителя, я собрался призвать к ответу Ферзеля, уже облюбовавшего самый дальний столик, но тут ко мне подскочил пухлый официант.

— Молодой человек, вы собираетесь остаться?

— Да, и что-нибудь съесть. Только, если можно, что-нибудь удобоваримое.

— Э-э-э… — Официант озадаченно развел руками. — Конечно! Все, что пожелаете!

— Ну тогда давай жареную курицу, хлеб и кофе.

— Четыре порции, — уточнил Ферзель.

— Начинайте желать. — Толстячок натянуто улыбнулся и побежал выполнять мой заказ.

Странный он какой-то… Я проводил его взглядом и обернулся к зверю, решившему заняться личной гигиеной. А главное — вовремя.

— Четыре порции чего?

— Ну дык манны, — не отвлекаясь от вылизывания жесткой шкуры, буркнул тот.

— А манна — это что-то типа ваты? — Я уже начал сомневаться в самой идее перекусить, но меня грела мысль, что та белесая субстанция все-таки окажется съедобной. Подождем.

Ждать нам пришлось недолго. Рядом с нами словно из воздуха материализовались два толстячка, похожих друг на друга как две капли воды, и принялись уставлять небольшими тарелками стол. Я не удержался от гримасы, разглядывая белоснежное нечто, совершенно не вызывающее аппетита. Вот интересно, как тот старик из этого сделал что-то съедобное?