– Это нормально, сейчас все важные для меня люди заболевают гриппом, – подхватил Пол. – Это, пожалуйста, не переводите.

Миа вынула из уха предоставленный ассистентом режиссера наушник и покинула кулисы. Найдя режиссера, она попросила проводить ее в гримерную мистера Бартона.

– Мистер Бартон, – продолжил, немного помявшись, ведущий, – ваши книги пользуются у нас большим успехом. Можете объяснить, что вас подвигло выступить в защиту народа Северной Кореи?

– Прошу прощения?

– Вы не поняли мой перевод? – раздался голос у Пола в ухе.

– Перевод понял, не понял самого вопроса.

Ведущий кашлянул и продолжил:

– Ваше последнее произведение потрясает, в нем вы описываете жизнь семьи под игом диктатуры, ее старания выжить невзирая на репрессии режима Ким Чен Ына, и все это с реалистичностью, удивительной для иностранного писателя. Где вы берете материал?

– Кажется, у нас проблема… – пролепетал Пол, обращаясь к переводчику.

– Какая проблема?

– Мне не удалось прочесть последнюю вещь Мураками, но, по-моему, ваш мистер Те Хун нас перепутал. Это тоже не переводите.

– Не собираюсь. И совершенно не понимаю, о чем вы…

– Я никогда ничего не писал про северокорейскую диктатуру, черт возьми! – яростно прошептал Пол, стараясь сохранить благостную улыбку.

Ведущий, не слышавший в своем наушнике ни звука, вытер лоб и сказал, что интервью мешают технические неполадки, которые сейчас будут устранены.

– Шутки несвоевременны и неуместны, мистер Бартон, – снова заговорил переводчик, – мы в прямом эфире. Умоляю, отвечайте на вопросы серьезно, а то я лишусь работы. Если вы продолжите в том же духе, меня выгонят. Сейчас я переключусь на мистера Те Хуна и кое-что ему скажу.

– Поприветствуйте его от моего имени и предупредите о допущенной ошибке, больше ничего не поделаешь.

– Я принадлежу к вашим преданным читателям, и для меня ваше поведение необъяснимо.

– Я все понял, это снимается на скрытую камеру!

– Камера перед вами… Вы выпили?

Пол уставился в объектив, над которым мигал красный диод. Те Хун, похоже, уже потерял терпение.

– Я благодарен моим корейским читателям, – заговорил Пол, – и хочу сказать, что покорен оказанным мне приемом. Сеул – великолепный город, хотя я еще не успел его осмотреть. Я счастлив находиться здесь.

Пол услышал облегченный выдох переводчика, без промедления переведшего его слова.

– Чудесно, – сказал Те Хун, – мы как будто решили проблему со звуком. Я повторю два своих последних вопроса писателю, и теперь мы услышим его ответы.

Пока ведущий говорил, Пол прошептал переводчику:

– Я все равно не понимаю, о чем он толкует, но вы – мой преданный читатель. Я продиктую вам свой рецепт говяжьего рагу, а вы вместо меня ответите на вопросы мистера Те Хуна.

– Я так не могу… – прошелестел в наушнике испуганный голос переводчика.

– Вы дорожите своей работой? На телевидении музыка речи значит больше слов, так что не волнуйтесь, я постараюсь улыбаться.

Передача продолжилась в этом режиме. Переводчик переводил Полу вопросы ведущего – того интересовали книги, которых Пол не писал и сюжеты которых вертелись вокруг положения граждан Северной Кореи. Пол, не забывая улыбаться, нес все, что приходило ему в голову, заботясь только о краткости фраз и о паузах между ними. Переводчик, бросивший вникать в этот несвязный лепет, превратился на один вечер в писателя и блестяще отвечал вместо него самого.

Этот кошмар продолжался ровно час. Как минимум двое его участников пребывали в полной растерянности, но не подавали виду.

Покинув съемочную площадку, Пол стал искать Миа. Режиссер отвел его в гримерную.

– Вы были бесподобны, – похвалила его Миа.

– Не сомневаюсь. Спасибо, что сдержали обещание.

– Которое?

– Не смотреть передачу.

– Ваша первая шутка про грипп была отменной. Жаль, что не было Мураками, знаю, вы бы с радостью с ним познакомились.

– Я говорил не то, что думаю.

– Возвращаемся? Этот день получился утомительным, и не только для вас. – Миа шагнула к двери. – С завтрашнего дня я беру расчет.

Пол догнал ее и схватил за руку.

– Все сказанное не имеет ко мне ни малейшего отношения.

– Тем не менее вы это сказали.

– Мало ли кто что сказал! Этот вечер я запомню надолго.

– Главное, что вы были на высоте.

– Если я остался в живых, то только благодаря вам. Спасибо вам от всего сердца, и это уже не пустые слова.

– Не за что.

Миа высвободила руку и решительным шагом вышла в коридор.

* * *

Вернувшись в отель, Миа легла и сразу уснула. Пол, вертясь по другую сторону барьера из валиков, не мог сомкнуть глаз: он лихорадочно искал объяснение двум аномалиям истекшего дня. Так ничего и не надумав, он с тревогой стал думать о том, что преподнесет следующий день.

Миа разбудил скрип двери. Открыв глаза, она увидела Пола, катившего по полу столик на колесах. Приблизившись к ней и пожелав доброго утра, он сказал:

– Кофе, свежевыжатый апельсиновый сок, разнообразная выпечка, свежие яйца, хлопья. Приятного аппетита, мадам. – Он наполнил ее чашку.

Миа села и подложила под спину подушки.

– Чем я заслужила такое внимание поутру?

– Вчера я уволил свою помощницу и теперь должен всем заниматься сам, – объяснил Пол.

– Странно, а я слышала, будто она уволилась сама.

– Раз так, значит, наши намерения совпали. Для меня гораздо предпочтительнее потерять сотрудницу и приобрести друга. Сахару?

– Один кусочек, пожалуйста.

– Раз я теперь предоставлен самому себе, то кое-что предпринял, пока вы спали. Сегодняшние встречи аннулированы. Осталась одна обязанность – побывать на приеме у посла, а так мы совершенно свободны. Сеул в нашем распоряжении до вечера. Предлагаю этим воспользоваться.

– Вы отменили все встречи?

– Перенес на завтра. Я соврал, что мне нездоровится. Нельзя же уступать Мураками монополию на грипп, это вопрос престижа!

Миа покосилась на свернутую газету на столике и схватила ее:

– На первой странице ваша фотография!

– Действительно… Не слишком удачная, я получился плохо, фотограф добавил мне три лишних килограмма.

– А мне нравится. Вы позвонили своей пресс-атташе, чтобы она перевела вам эту статью? Фото на первой странице – это не просто так!