Сто двенадцать дней пути, чтобы добраться до Венесуэлы! Включая долгую стоянку на островах Зеленого Мыса, потому что судно дало течь и даже чуть не затонуло во время шторма.

Пока оно стояло в сухом доке на ремонте, пассажиры обитали на берегу и спали прямо на земле. У мужа Риты появились сомнения в надежности судна. Он говорил, что это безумие – пускаться в Атлантику на таком разбитом корыте. Рита как могла успокаивала мужа, старалась ободрить его: капитан из викингов, а это, как известно, лучшие мореходы мира, так что можно ему довериться.

И вдруг невероятная новость, она просто не поверила своим ушам! Испанцы сообщили, что капитан – сущая каналья. Он сговорился с другой группой пассажиров и ночью, воспользовавшись тем, что первая группа спала на берегу, собирался отчалить с ними в Дакар. Он хотел бросить их здесь, на островах. Вспыхнул мятеж. Они предупредили власти и все вместе отправились на судно. Капитана окружили, испанцы угрожали ему ножом. Спокойствие восстановилось, лишь когда капитан пообещал доставить их в Венесуэлу. Памятуя о случившемся, капитан согласился находиться под постоянным наблюдением одного из пассажиров. На следующий день судно покинуло острова Зеленого Мыса и вышло в Атлантику.

Через двадцать пять дней показались острова Лос-Тестигос, самая крайняя точка Венесуэлы. Тут уж забылось все: штормы, плавники акул, спины игривых дельфинов, торпедами мчавшихся на судно, долгоносики в муке и то, что случилось на островах Зеленого Мыса. Рита была настолько счастлива, что даже и не вспоминала о предательстве капитана. Она бросилась ему на шею и расцеловала в обе щеки. И вновь грянула песня, которую испанцы сочинили в плавании. Там, где испанцы, всегда сыщутся и певец, и гитара!

A Venezuela nos vamos

Aunque no hay carretera.

A Venezuela nos vamos

En un barquito de vela.

В Венесуэлу мы идем,

Трудна у нас дорога.

На лодке маленькой плывем,

И парус нам подмога.

Шестнадцатого апреля тысяча девятьсот сорок восьмого года, пройдя четыре тысячи девятьсот морских миль, они вошли в порт Ла-Гуайра. Он располагался в долине, в двадцати пяти километрах от Каракаса.

Из нижней юбки немки Цанды капитан соорудил флаг и с его помощью запросил береговую санитарную службу подняться на борт. Все были в восторге: их заметили, и катер санитарной службы уже приближался к судну. Загорелые лица пассажиров светились радостью. Венесуэла! Они победили!

Морской переход Рита перенесла нормально, только похудела на десять кило. Ни на что не жаловалась, страхов не выказывала. Хотя было чего бояться в этой ореховой скорлупке, затерянной посреди Атлантики. Один только раз ей стало дурно, но никто этого даже не заметил. Среди книг, которые она взяла с собой при отъезде из Танжера, о чем она потом пожалела, была и книга Жюля Верна «Восемьдесят тысяч лье под водой». Однажды во время жестокого шторма она не выдержала и бросила книгу за борт: несколько ночей подряд ей снилось, что гигантский спрут схватил их судно, словно «Наутилус», и тянет его на дно.

Через несколько часов они сошли на берег. Венесуэльские власти приняли их на своей территории, хотя все прибыли без документов. Сказали, что удостоверения личности выправят им позже. Двоих, заболевших в дороге, отправили в больницу. Остальных одели, приютили и кормили несколько недель. Потом каждый подыскал себе работу. Такова история Риты.

Разве не странно, что сначала образ этой женщины в течение двух лет скрашивал мое существование в одиночке, а затем она приехала сюда, тоже совершив побег, но побег другого рода и при других обстоятельствах? И не удивительно ли то, что она, так же как и я, прибыла без документов и была принята венесуэльцами щедро и сердечно?

* * *

Более трех месяцев ничто не нарушало нашего счастья. Но вот однажды кто-то взломал сейф компании «Ричмонд», с которой я продолжал сотрудничать: по-прежнему занимался подготовкой и руководством геологическими экспедициями. Как местные фараоны смогли пронюхать о моем прошлом, мне до сих пор не ясно. Ясно одно – что меня арестовали и посадили в тюрьму в Маракайбо. Для них я был подозреваемый номер один.

Рите учинили допрос – это было в порядке вещей. Кто я да что я? Фараоны поступили по-свински, выложив ей все, что я от нее скрывал. Интерпол дал обо мне полную справку. Однако Рита не бросила меня в тюрьме, а помогала чем могла. Наняла адвоката, тот прекрасно провел защиту, и через несколько недель меня выпустили за отсутствием состава преступления. Невиновность моя была полностью доказана. Но зло свершилось.

Рита пришла за мной в тюрьму взволнованная, но очень печальная. Она уже смотрела на меня другими глазами. Я чувствовал, что она боится, что не уверена, стоит ли ей восстанавливать со мной отношения. У меня создалось такое впечатление, что все потеряно, и я не ошибся – Рита сразу же перешла в наступление:

– Почему ты мне лгал?

Нет, это невозможно, я не хочу ее потерять. Такой шанс мне больше не представится. И снова я должен сражаться, биться изо всех сил.

– Рита, очень важно, чтобы ты мне поверила. Когда я встретил тебя, ты мне так понравилась, я так тебя полюбил, что испугался: «А вдруг ты не захочешь меня видеть, если расскажу тебе правду о своем прошлом?» Ты помнишь, что́ я рассказывал о себе? Конечно, мне пришлось немного приукрасить, но только потому, что хотелось рассказать тебе лишь то, что ты желала услышать.

– Ты обманывал меня… Ты обманывал меня… – настойчиво повторяла она. – Меня, считавшую тебя порядочным человеком!

Женщина в такой панике, будто пережила кошмар. Она боится. Да, парень, она боится тебя, подумал я.

– А кто тебе сказал, что я не могу быть порядочным человеком? Как и любой другой, я заслуживаю того, чтобы мне дали возможность стать порядочным, честным и счастливым. Не забывай, Рита, тринадцать лет я сражался с жесточайшей исправительной системой. А выбраться из сточной канавы, поверь мне, было нелегко. Я люблю тебя, Рита, всем своим существом. Очень важно, чтобы ты поверила мне. Почему я не рассказал тебе о своем прошлом? Только потому, что боялся потерять тебя. Я сказал сам себе, что если мое прошлое ни к черту не годится и полно ошибок, то с тобой мое будущее должно быть совершенно другим. Всю свою дальнейшую жизнь я мечтаю пройти с тобой рука об руку, и я вижу ее без тени и облачка, в самом что ни на есть розовом свете. Клянусь, Рита, сединами своего отца, который выстрадал из-за меня достаточно!

И я разрыдался. Сломался начисто.

– Анри, это правда? Именно так ты представляешь себе наше будущее?

Я взял себя в руки и ответил все еще дрожащим и хриплым голосом:

– Так и должно быть, ведь в наших сердцах отныне нет ничего другого. Впрочем, ты сама это чувствуешь. Для нас с тобой нет прошлого. Только настоящее и будущее.

Рита крепко обняла меня.

– Не плачь, Анри. Слышишь, как шумит ветер? Начинается наше будущее. Но только дай мне слово, что никогда больше не будешь делать ничего плохого. Обещай, что ты никогда ничего не станешь скрывать от меня и что в нашей жизни не будет ничего грязного, ничего, что надо было бы скрывать.