На дороге среди подбитых машин довольно густо лежали трупы, вперемешку – в знакомом пиксельном камуфляже серо-желтых оттенков и нетипичном для армии США зеленом камуфле (вторых было чуть больше, но это не сильно радовало). Впрочем, Спейд вспомнил, что камуфляж подобной «лесной» расцветки характерен для скандинавов – на учениях он видел такие куртки и штаны на норвежцах и датчанах, да и нейтральные шведы экипировались аналогично.

– Стоп! – скомандовал Спейд мехводу и добавил, доставая автомат и обращаясь к Сирсу: – Ну, лейтенант, пойдем уже посмотрим, что там такое.

И они, гремя амуницией, ссыпались с брони.

Справа из-за горящих машин сразу же появился хмурый солдат, в котором Спейд опознал рядового Острандера из разведвзвода.

– Сэр! – крикнул тот, обращаясь то ли к Спейду, то ли к Сирсу, то ли к обоим сразу.

– Будьте осторожны! Вон из того леса еще изредка стреляют!

Спейд молча махнул рукой, давая понять, что понял предупреждение.

А сам между тем приблизился к чадящим и подбитым вражеским машинам. Часть из них лениво горела, часть просто стояла с большими интервалами, съехав в кювет на пробитых покрышках. Пара грузовиков, водители которых, видимо, попытались развернуться, стояла чуть ли не поперек дороги.

В целом колонна выглядела довольно странно. Первым стоял продырявленный из танковой пушки в двух местах вроде бы типично русский БТР-80 с повернутой влево пулеметной башней и открытыми люками, а за ним – русский же грузовик Зил-131 с пробитым не одним десятком пуль и осколков штабным КУНГом вместо обычного кузова. А вот дальше тянулись уже машины вполне западного производства – немецкие грузовики «Унимог» и MAN и четыре угловатых трехосных БТРа, похожих одновременно на французские VABы и немецкие «Фуксы» – два из них горели, в двух было по несколько сквозных пробоин. Спейд вспомнил, что последние – это, похоже, ХА-180 финского производства, такие есть у некоторых стран НАТО, в частности у голландцев, которые вроде бы и перепродали излишки этих машин Эстонии. Характерно, что вся эта техника, и русского, и западного производства, была окрашена в одинаковый, очень похожий на немецкий камуфляж.

Подойдя еще ближе к разбитой колонне, Спейд рассмотрел, что и обозначения на всей технике были одинаковые – сине-черно-белые флажки и либо три синих льва на желтом щитке, либо черный щиток с вертикальным мечом, желтой полосой в виде старинной крепостной стены и тремя синими львами, либо серый орел с мечом в одной лапе и желтым щитком со все теми же тремя львами в другой – именно орел с мечом был нарисован на БТР-80 и «Зиле».

Рядом на разделительной полосе лежало пятеро убитых в чужой форме, включая одну рослую и страшную бабу неопределенного возраста. Спейд остановился и наклонился над телами, чтобы получше рассмотреть их – на всех мертвых солдатах противника был зеленый натовский камуфляж, трехцветные флажки и эмблемы, аналогичные технике, нашиты или прикреплены на «липунах» на рукава. Каски и снаряжение – тоже натовские. Вооружение – немецкие винтовки G3, израильские «Галилы», чуть в стороне валялся и немецкий пулемет MG3. На куртках покойников просматривалась буквенная маркировка в виде надписей на непонятном языке – Eesti Kaitsevagi или Eesti Kaitseliit.

– Что это еще за Eesti Kaitsevagi и Eesti Kaitseliit? – спросил Спейд у Сирса, с трудом прочитав эти словосочетания, и добавил: – До чего же у них тут варварские наречия, это же можно язык сломать.

– Видите ли, сэр, – ответил Сирс, и выражение его лица стало каким-то особенно растерянным. – Если верить выданному нам справочнику, Eesti Kaitsevagi – это сухопутные войска армии Эстонии, а Eesti Kaitseliit – это эстонские формирования резервистов, мобилизуемые в случае войны, местный аналог нашей национальной гвардии.

Вонючий дым от горящих машин ел глаза и вызывал сильное слезотечение, но плакать Спейду уже хотелось и просто так, от тоски. Далеко в лесу за дорогой еще несколько раз выстрелили одиночными. За стрельбой последовала отборная американская брань с типично южным акцентом.

– Так что здесь было, лейтенант? – поинтересовался Спейд, поворачиваясь к Сирсу. – Вы что-нибудь вообще понимаете?

– Думаю, не больше вашего, сэр! Мы увидели идущую навстречу нам колонну. Впереди нее, как вы видите, ехали русский БТР-80 и русская грузовая машина. Прежде чем мы что-то успели понять, из колонны открыли по нам пулеметный огонь, машины попытались рассредоточиться, а их пехота спешилась и оперативно развернула противотанковые средства. Мы открыли ответный огонь и дали ракету, но они почти сразу же успели поразить два наших «Страйкера» из трех и большинство «Хамви». Хорошо, что быстро подошли танкисты и разделали эту колонну, а то нам был бы конец.

– И что это были за противотанковые средства?

– А вот посмотрите сами, сэр, – предложил капитану Сирс, отводя его за грузовики.

Там, на обочине дороги, метрах в сорока друг от друга, стояли два более чем знакомых треножника с замысловатыми прицелами и пусковыми трубами, а в стороне валялись еще пусковые трубы поменьше и другой формы и несколько опять-таки очень знакомых серо-зеленых футляров с ракетами в укупорке, с маркировкой US ARMY. BGM-71 Tow и US ARMY. FGM-148 Javelin.

– Так что они нас нашими же «Тоу» и «Джавелинами», сэр, – пояснил Сирс.

– Кто «они»?

– Вероятно, эстонцы. Хотя я также могу допустить, что это русские диверсанты, переодетые эстонцами!

Спейду подобная мысль в голову как-то не пришла, возможно, в силу потенциальной параноидальности таких догадок. Он уже начал помаленьку понимать, что, похоже, произошла трагическая ошибка из тех, что неизбежны на любой войне, а особенно – на войне с участием американцев. Ведь его, Спейда, никто не предупредил, что здесь вообще могут быть какие-то воинские подразделения, кроме «гипотетических русских». А при условии, что на сотню миль вокруг уже давно не было никакой связи, можно было логически предположить, что эстонское командование, получив противоречивую информацию о вторжении русских, подняло по тревоге и отправило им навстречу какие-то свои части, которые, разумеется, ничего не знали о том, что сюда выдвигаются из Латвии американцы. И даже если они пытались сообщить об этом высшему командованию НАТО, их все равно никто не мог услышать при всем желании. А дальше все предельно просто – две ничего не знающие друг о друге мехчасти, лихорадочно ищущие противника в одном районе, вдруг обнаруживают некую бронетехнику, идущую им навстречу, и тут же, с места в карьер, начинается то, что принято называть «дружественный огонь». Такое в Ираке и в Афганистане бывало, и не один десяток раз.

– Ага, – усмехнулся Спейд. – Русские вдруг взяли и переодели этакую уйму народа в форму эстонской армии и вооружили до зубов натовским оружием, вплоть до бронетехники. Зачем им такие сложности, лейтенант? Кстати, а откуда тогда в этой колонне взялся БТР-80?

– Как написано в том же справочнике, – ответил Сирс. – У местной национальной гвардии может оставаться полтора десятка таких машин и кое-какой нестандартный автотранспорт. Предположительно сохранившийся со времен советской оккупации.