Чёрт.

Мирон пробрался в мои мысли даже глубже, чем я могла предположить.

— И куда ты собралась? — хмуро интересуется Маринка, плотнее запахивая на широкой груди полы розового махрового халата.

Она ждёт свою очередь занять плиту. Голодный Руслан тенью маячит за спиной соседки, бросая то ли на меня, то ли на холодильник, рядом с которым я стою, жадные взгляды. Какой же он мерзкий.

Сегодня его присутствие меня не раздражает. Потому что совсем скоро я не буду видеть его лоснящуюся жирным блеском рожу. Любовь бывает зла. Я вот переживаю, что могла влюбиться в извращенца Гейдена, а Маринка совсем не волнуется по поводу своей любви к жирному борову с уровнем образования ниже девяти классов. Скорее даже гордится этой любовью.

Каждому своё.

— Буду жить с Сашей. Он предложил…

Чисто технически так всё и было. Остальное уже детали.

— О-о-о, сбил наконец тебе целку? За это надо выпить! Кажется, у меня где-то был розовый шампусик, клиентка принесла, а я на Новый год отложила, — суетится Марина, похлопывая в ладоши, и правда ломится к настенному шкафчику около окна, в котором лежат её продукты.

Её действительно так сильно радует факт, что кто-то наконец лишился девственности? Закатив глаза, отворачиваюсь обратно к плите. Удивляет, как моя невинность не даёт покоя стольким людям…

Спотыкаюсь о налитые кровью глаза-бусинки Руслана. Пока его подружка освободила дверной проём, он успевает трижды облапать меня взглядом. Смотрит то на грудь, то на босые ноги. Возвращается к лицу и облизывает мясистые губы. Вопросительно приподнимаю брови.

— Кашу хочешь?

— Нет, — отвечает порывисто и, развернувшись, поспешно скрывается в комнате соседки.

Шампанское Марины я пить отказываюсь. Праздновать пока нечего, но предупредить её о возможном переезде было необходимо.

На полдня удаётся выкинуть из головы Гейдена, его загадочное смс с координатами и слишком громкое молчание на моё сообщение. Я занимаюсь учёбой, перетряхиваю шкаф, убирая вещи не по сезону подальше, а вперёд двигаю то, что собираюсь надевать в ближайшее время. Сортирую книги и несколько выношу в подъезд, оставляю их на почтовых ящиках. Может, кто захочет почитать немного английской классики?

Вечером приходит сообщение от Саши.

«Я внизу. Спускайся.»

Предполагая, что у нас будет продолжение разговора, накидываю на ещё влажные после душа волосы капюшон толстовки и выхожу к своему парню.

Вот сейчас и решится моя судьба. Либо Золушка сегодня повысит свой статус до принцессы, либо так и останется нищенкой.

«Майбах» Соколова натёрт воском до глянцевого блеска. Капот отражает свет фонарей, да так, что слепит глаза. Приходится даже сощуриться.

— Привет, — произношу, забираясь в салон.

Саша кивает, бегло проходится взглядом по моим домашним легинсам и объёмной серой толстовке. Куртку надевать не стала, как и краситься. Какой смысл мне теперь стараться завоевать его расположение?

— Это тебе, — говорит Соколов, и на мои колени падает пластиковая карта. — На первое время.

Кручу волшебный прямоугольник между пальцами, стараясь скрыть растягивающую моё лицо улыбку.

Платиновая.

Капец!

— Это значит да? Предки согласились?

— Мать заочно тебя ненавидит. И просит о встрече наедине. Папа у меня человек деловой. Ему проще откупиться. Не знаю, какой там лимит. Слишком не шикуй, — сухо делится информацией Саша, мотор на удивление не глушит, продолжая сжигать бензин.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А остальное? Учёба? Жильё?

— Ты давай не борзей. Проблемы будем решать по мере поступления. За учебу платить только в январе за будущий семестр. Хаты я присмотрел, в моём доме сдаётся две. Одна гостинка, другая двушка. Завтра съездим глянем. Будешь жить рядом, чтобы вопросов поменьше. А они у всех явно будут.

Вау. Слушаю его, затаив дыхание. Прячу карту в карман, сжимая её в ладони до режущей боли.

Не сон.

— Всё так просто? Где подвох? — я больше не могу прятать улыбку, лицо держать всё сложнее.

Хочу визжать от радости и топать ногами. Как только останусь одна, именно это и сделаю. А ещё выпью. Сегодня можно. У меня и правда праздник, и грузовик с удачей перевернулся именно на моей улице.

Наконец-то.

Да! Мысленно вскидываю кулак вверх.

Дешёвое шампанское Маринки дождалось своего часа.

— Никаких контактов с Гейденом. Вижу, он тебя провоцирует, но Мирон такой человек. Игрок. Хищник. Охотник. Скоро ему надоест. Узнаю, что спишь с ним, — сделка аннулируется, — хрипло констатирует Саша, сжимая двумя руками баранку руля.

— С другими тоже спать нельзя? Ты же явно с кем-то будешь трахаться? Или тоже никаких отношений?

— Моя личная жизнь тебя не касается, Лина. Мы не друзья, не семья, мы — партнеры. А партнеры должны уважать друг друга, и не нарушать границы дозволенного. Если ты захочешь детей, это всё можно будет организовать искусственным путем. Это моё личное пожелание о Гейдене. Мирон — табу. Как и Марк. Ясно?

— Да куда уж яснее. Но чтобы облегчить мне жизнь, не хочешь своего друга посвятить в наши планы? Скажи ему, чтобы не доставал меня. Забыл обо мне. Он же в курсе. Ну… что ты не такой, как все, — произношу задумчиво.

Саша слегка бледнеет и комично приоткрывает рот. В его глазах отражается смесь паники и ужаса.

— Он так сказал? — хрипло интересуется мой парень.

Понимаю, что могу лишиться своей платиновой карточки, и поспешно отрицательно кручу головой.

— Это лишь мои предположения. Вы же лучшие друзья. Было бы логично ему довериться.

— Он ничего не знает, — резко. — Никто не знает.

— Окей. Эй, куда мы?

Заболтавшись и пребывая в эйфории, я не сразу замечаю, что машина давно тронулась с места и плавно выезжает из моего двора в темноту ночи.

— Прокатимся. Погуляем.

— Куда, блин? У меня телефон в квартире остался. Я вообще никуда не собиралась