значит. Родственников не выбирают. У меня у самой папа не пойми кто, а мама – Джейн Доу и бросила меня в приюте.

И я подумала, что, может быть, я смогу переломить этот сюжет другим способом. Не тем, на котором настаивал агент Смит. Я продиктовала Вито свой телефон, и он записал его и улыбнулся, и улыбка у него была совершенно очаровательная.

– Я обязательно позвоню вам, сеньорита. Ждите моего звонка уже завтра. Мы с вами прогуляемся по Маленькой Италии, и я покажу вам места, о существовании которых вы даже не подозревали.

Тут мне в голову пришла идея получше. Судя по тому, в какой спешке агент Смит готовил сегодняшнюю акцию, какое-то ключевое событие сюжета Дженовезе должно было произойти уже этим вечером. Может быть, в этом самом ресторане, а может быть, чуть позже. И если я уведу его отсюда и протаскаюсь с ним до полуночи, то оно может и вовсе не произойти.

– К чему откладывать? – спросила я. – У нас с мужем свободные отношения, и я думаю, он не будет возражать, если мы с вами отправимся погулять уже прямо сейчас.

Я опасалась, что моя настойчивость может его отпугнуть, но он только просиял.

– Вы знаете, кто я?

– Конечно.

– Мне необходимо закончить одно дело, – он указал на дверь мужского туалета. – Отправьте пока мужа подальше, а я скоро освобожусь.

Я вернулась, села за наш столик и попросила агента Смита подождать в машине.

– Почему? – удивился он.

Я объяснила, он покачал головой.

– Это не сработает. Вы обворожительны, Боб, особенно в этом облике, но даже ваши женские чары не смогут переломить его долг перед семьей.

– Посмотрим, – сказала я.

– А что вы будете делать, когда он обнаружит, что при вас револьвер?

Это проблема. Револьвер, прикрепленный к моей ноге, Вито Дженовезе наверняка не понравится. В той среде, где он вырос, к таким штукам принято относиться очень серьезно, но оставаться совсем без оружия я не была готова.

К тому же, я не планировала, что все может зайти так далеко, что он начнет меня ощупывать. Прогуляемся по Маленькой Италии, выпьем кофе в каком-нибудь приятном месте, а потом он вызовет мне такси (или лимузин, черт знает, как тут у них принято), и я поеду домой, полная дум и воспоминаний, которые будут согревать меня долгими осенними вечерами… Ну, может быть, еще за руки подержимся.

– Я не могу оставить вас здесь одну. Это против правил.

– Правила установлены для большинства, – сказала я. – Правила меняются, а мы с вами стоим на острие этих перемен.

– В любом случае, мне уже поздно уходить, – сказал он, взглядом указывая куда-то мне за спину.

Я обернулась и обнаружила, что Вито Дженовезе уже вернулся из туалета.

Глава 20

И я поняла, что никакого свидания мне не светит. Разве что с патологоанатомом.

В руке у Вито был пистолет (за которым, видимо, он и ходил) и Бульдог сходу, не останавливаясь, отправил пулю в голову Смуглого. Того сбросило со стула, а кровь забрызгала рожу капитана Макфарлейна и лазанью, которую он в эту рожу поглощал.

Капитан поднял руки, видимо, собираясь напомнить, что он все-таки полицейский, а убивать полицейских неправильно, неэтично, противозаконно и вообще чревато последствиями, но младшему Дженовезе было на это наплевать и он всадил продажному копу пулю промеж глаз.

Капитан, правда, со стула не упал, видимо, оказался слишком тяжел. Он уронил голову на тарелку, прямо в недоеденное блюдо, и в другое время я решила бы, что в этом присутствует какой-то символизм.

Типа, теперь он наконец-то нажрется или что-то вроде того.

Парочка парней, сидевших за столиком в углу, на которых я до этого вообще никакого внимания не обращала, схватилась за оружие, и этого сюжетного поворота, видимо, в книге агента Смита не было.

Потому что он выхватил из-под пиджака все свои пистолеты, а это оказались пижонские TTI Glock Combat Master Performance G36 (стоимостью семь тысяч долларов каждый, на минуточку, и у него их было два. А мне-то они дешманский «специальный полицейский тридцать восьмой» выдали, жлобы позорные) и, стреляя с двух рук попеременно, уложил их обоих четырьмя выстрелами.

А потом начал палить в Вито, и я впервые в жизни вблизи увидела, как именно работает сюжетная броня.

Потому что агент Смит, только что снявший парней на вдвое большей дистанции, стреляя по Дженовезе промахнулся аж трижды. Этот факт удивил даже самого Вито, но он быстро пришел в себя и всадил две пули в грудь агента Смита.

А я растерялась.

Ты понимаешь, когда я собираюсь на перестрелку, я обычно одеваюсь не так. И при начале пальбы сработали рефлексы, и я потянулась рукой не туда, куда следовало, а куда привыкла.

Там, разумеется, ничего не было.

Это уж если не говорить о том, что минутой ранее я вообще не знала, что тут намечается какая-то перестрелка…

Пока я нащупала разрез на платье, пока сунула туда руку и добралась до кобуры, время было трагически упущено. Агент Смит уже валился на пол с бледным лицом, роняя свои дорогущие «комбат мастеры» под стол, а Вито Дженовезе обводил зал немного диким взглядом, за которым неуклонно следовало дуло его пистолета.

Совсем не такого понтового, как у людей из ТАКС.

А я все еще сидела на стуле, и моя правая рука только нащупала кобуру и у меня никак не получалось ее расстегнуть. Да и в целом кричать: «Ни с места! Полиция!» было уже поздновато.

В смысле, Макфарлейн ведь тоже был полицейским, и это не остановило Вито от его убийства.

Но это, конечно, развязывало мне руки и избавляло от терзаний. Парень только что прикончил троих, один из которых был копом, пусть и продажным, в данном случае это неважно, а второй – теневым агентом, и у меня появилось законное право его застрелить. Кроме того, во мне заговорила разъяренная женщина, которую отвергли, женщина, свидание с которой только что променяли на банальную стрельбу в ресторане Маленький Италии.

Это я шучу, конечно, но тогда мне было не до смеха.

Итак, у меня появились законные основания для того, чтобы начать стрелять. С возможностями было куда хуже, «специальный полицейский» застрял в чертовой кобуре, а я боялась дёргать его слишком сильно, чтобы не отстрелить себе ногу.

И тут наши с Вито взгляды встретились, и мне на мгновение удалось заглянуть вглубь его глаз и я увидела, что там живет смерть. Холодная и расчётливая.

Хотя, наверное, я себя