Северная Америка оставалась пока единственным известным местом высадки титанцев. Организация Объединенных Наций ничего не предпринимала, только передала в наше распоряжение космические станции и переехала в Женеву. Голосованием при двадцати трех воздержавшихся было решено считать наше бедствие «гражданскими беспорядками», после чего секретариат обратился ко всем странам, членам организации, с просьбой оказывать любую посильную помощь законным правительствам Соединенных Штатов, Мексики и Канады.

Бесшумная тайная война продолжалась, и сражения часто проигрывались раньше, чем мы узнавали, что они начались. Обычное оружие годилось разве что при наведении порядка в янтарной зоне — теперь две ничейные полосы тянулись через всю страну от канадских лесов до мексиканских пустынь. Днем там бывали только наши патрули. Ночью же, когда они отступали, через границу пытались пробраться к нам собаки — понятное дело с паразитами.

За всю войну только один раз использовалось ядерное оружие, чтобы уничтожить летающую тарелку, которая приземлилась неподалеку от Сан-Франциско, к югу от Берлингейма. Уничтожили ее в полном соответствии с действующей военной доктриной, но в данном случае сама доктрина подверглась резкой критике: тарелку нужно было захватить для изучения. Сам я, правда, больше симпатизировал тем, кто сначала стрелял, а разбирался после.

К тому времени, когда действие «Темпуса» стало ослабевать, я уже достаточно хорошо представлял себе положение Соединенных Штатов, но даже в Канзас-Сити мне не приходило в голову, что наши дела идут настолько скверно. На страну, словно плотный туман, опустился Страх. Друзья стреляли в друзей, жены разоблачали мужей и так далее. Малейший слух о появлении титанца вмиг собирал на улице толпу, и суд Линча стал обычным явлением. Постучав ночью кому-нибудь в дверь, можно было, скорее всего, получить пулю. Все честные люди оставались по ночам дома, а по улицам бродили только собаки.

От того, что в большинстве случаев слухи о титанцах не подтверждались, ситуация не становилась менее опасной. И вовсе не эксгибицизм заставлял так много людей ходить нагишом, хотя режим «Загар» допускал узенькие обтягивающие трусы и бюстгальтеры. Даже самый минимум одежды вызывал подозрительные взгляды, а подозрения случалось, приводили к слишком поспешным действиям. Панцири для позвоночников и плеч никто уже не носил: титанцы быстро научились делать такие же, но использовали в своих целях. Особенно запомнился мне случай с девушкой в Сиэтле. На ней были только босоножки, а в руке — средних размеров женская сумочка, но один из добровольцев-патрульных — видимо, у него уже нюх на паразитов развился — заметил, что она не выпускает сумочку из правой руки, даже когда достает мелочь.

Девушка осталась жива: он отстрелил ей руку у запястья. Возможно, ей уже пересадили новую, поскольку этих «запасных частей» хватало теперь с избытком. Когда патрульный открыл сумочку, паразит тоже был еще жив, но прожил он всего несколько секунд.

Почти сразу после этого эпизода действие «Темпуса» прекратилось, о чем я и сообщил сестре.

— Не беспокойтесь, — ответила она. — Это вредно. А теперь, пожалуйста, поработайте пальцами на правой руке.

Пока я сгибал и разгибал пальцы, они с врачом за считанные минуты напылили мне суррогатную кожу.

— Для грубой работы пользуйтесь перчатками, — сказал врач. — Через неделю придете ко мне.

Я поблагодарил их и отправился в штаб. Первым делом мне хотелось отыскать Мэри, но оказалось, что она все еще в «Косметике».

25

— Как руки? — спросил Старик.

— Ничего. Фальш-кожа на неделю. Завтра мне прирастят ухо.

Он нахмурился.

— Времени нет, чтоб прижилось. Тебе нужно будет зайти в «Косметику». Пусть сделают искусственное.

— Я и без уха пока могу, — сказал я. — Зачем мне искусственное? Или ты задумал для меня новый образ?

— Не совсем… Однако теперь ты уже знаешь, что происходит в стране, и я хочу знать твое мнение.

«Интересно, что он имеет в виду?» — подумал я, затем сказал:

— Плохи наши дела. Все следят друг за другом. Все равно что в России.

— Хм-м-м… Кстати, если уж мы заговорили о России, куда, по-твоему, легче проникнуть: в Россию или в красную зону?

— В смысле? — Я бросил на него подозрительный взгляд. — С каких это пор ты позволяешь агентам выбирать задания?

— Я просто хотел услышать твое мнение как профессионала.

— М-м-м… У меня слишком мало информации. А что, паразиты уже захватили Россию?

— Вот это-то мне и нужно узнать.

Я вдруг понял, что Мэри была права: агентам не следует жениться.

— В это время года я бы, наверно, отправился через Гуанчжоу. Или ты планируешь выброску с парашютом?

— А с чего ты решил, что я хочу отправить тебя туда? — спросил Старик. — Гораздо проще и легче узнать все в красной зоне.

— Ой ли?

— Наверняка. Если они высаживались где-нибудь еще, кроме этого континента, титанцы в красной зоне знают, где именно. Зачем же тогда лететь за полмира?

Пришлось отложить оформившийся было план, где я фигурировал в качестве индийского торговца, путешествующего с женой, и я задумался о словах Старика. Может быть… Может быть…

— Но как теперь попасть в красную зону? — спросил я. — С пластиковым паразитом на плечах? Меня поймают на первых же прямых переговорах.

— Не сдавайся так сразу. Туда отправились уже четыре агента.

— Они вернулись?

— М-м-м, нет. Пока нет.

— Ты что, решил, что я уже слишком долго числюсь в списке на выплату жалования?

— Я думаю, те четверо применяли неверную тактику.

— Да уж наверно.

— Тут главное убедить их, что ты перебежчик. Как тебе идея?

Идея действительно была сногсшибательная. Я даже не сообразил сразу, что ему ответить.

— Может быть, для начала поручить мне что-нибудь попроще? Могу я, например, поработать сутенером где-нибудь в Панаме? Или порубить для практики несколько человек топором? Входить в роль нужно постепенно.

— Ладно, полегче, — сказал он. — Возможно, это непрактично…

— Да ну тебя!

— …но ты, я думаю, справился бы. Никто из моих агентов не знает паразитов лучше тебя. И видимо, ты неплохо отдохнул, если не считать, что чуть-чуть прижег пальцы. Хотя, может быть, нам лучше забросить тебя куда-нибудь недалеко от Москвы, чтобы ты осмотрелся там и сообщил свои выводы. В общем, подумай. Два дня у тебя еще есть, так что можешь не дергаться.

— Ну спасибо. Огромное тебе спасибо. — Я решил переменить тему. — Что ты запланировал для Мэри?

— А это разве тебя касается?

— Она — моя жена.

— Знаю.

— Черт побери! Ты не хочешь пожелать мне счастья? Или хотя бы удачи?

— Мне иногда кажется, — произнес он медленно, — что удачи у тебя и так хоть отбавляй. Однако прими мое благословение, если оно чего-то стоит.

— Хм… Спасибо. —