– Неужели ты хочешь снова к ним присоединиться? – не позволяет себя обмануть жена.

– Мириам, я обещал не только тебе, но прежде всего себе, что никогда больше не буду заниматься опасной деятельностью.

Жена приближает к себе его лицо, смотрит прямо в глаза и поднимает с недоверием брови.

– Ну, хорошо, поедем в тот парк, – соглашается она. – Я тоже охотно куда-нибудь выеду из Эр-Рияда, потому что начинаю страдать от клаустрофобии.

– Ну и прекрасно! – Хамид радуется, как подросток.

В день пикника все та же адская жара, хотя уже почти осень. На улице нельзя выдержать, может, потому, что уже столько месяцев земля и дома постоянно нагревались и сейчас отдают тепло.

– Надю не берем! – решает Марыся. – Если в городе зной пятьдесят градусов, то в пустыне даже не хочу думать сколько. Мы как-нибудь переживем, но крошечку, которой меньше года, может хватить удар, у нее может быть кровотечение и даже обморок.

– Конечно, любимая! Она останется с Альпаной и Ноной, которые постоянно за ней ухаживают, в чем ты уже сама, наверное, убедилась. А мы немного отдохнем в обществе.

Пустыня Руб-эль-Хали – одна из самых больших в мире, а столица Саудовской Аравии расположена в самом ее сердце. Достаточно выехать за город, и попадаешь в безлюдные места. Супруги любят открытые пространства и в молчании оглядывают пригород, мимо которого проезжают. По правой стороне их глазам открывается обширный верблюжий рынок, который в пять часов вечера выглядит спящим. Нагретый воздух дрожит, поэтому и люди, и животные прячутся в тени навесов или палаток.

– Как на старом офорте.

Марыся показывает пальцем на место с каменным колодцем посредине.

– А ты знаешь, что некоторые в Европе и Америке считают, что большинство из нас, арабов, по-прежнему кочует в палатках и ездит на верблюдах?

– И если бы не нефть, все жили бы в таких условиях и были бы необразованными, примитивными, – шутит жена, так как, конечно, знает мнение о своей нации. – Не о чем беспокоиться. Те, кто так говорит, делают это из зависти. И, что самое важное, это не мнение большинства. Не преувеличивай!

– Окей, может, это сказал один человек, но все равно больно. Как вспомню отношение к нам поляков и их расистское поведение…

– Так не вспоминай.

Марыся выпрямляется на сиденье.

– Ведь были же и милые люди, доброжелательные и подающие руку помощи. Не обобщай!

После обмена мнениями супруги остаток дороги едут в молчании. Женщина не чувствует всех признаков дискриминации. Во время прошлогодней поездки в Польшу ее это не касалось. Большую часть жизни она провела в арабских странах, где чувствовала себя равной со всеми окружающими ее людьми. Хамид, в молодости живя в Америке и путешествуя по Европе, многократно получал оскорбления из-за фамилии, цвета кожи или вероисповедания. Поэтому так раним.

– Глушить мотор, быстро!

Марыся подскакивает от внезапного крика за окном, потому что не заметила, что они уже доехали до главных ворот парка Тумама.

– Открывай багажник, шевелись!

– Вот, пожалуйста! Снова нас, арабов, считают потенциальными террористами. Разве я не предупреждал? – произносит довольно муж, потому что вышло, как он и говорил. – Везде так к нам относятся, даже в нашей собственной стране!

Он фыркает от злости.

– Посмотри, не только нас так «радуют».

Марыся с интересом оглядывается вокруг, а вспотевший от нервов Хамид деланно улыбается, вручая американскому командиру приглашение.

Перед ними пять других местных автомобилей, разобранных почти на первичные элементы. Охранники открывают резиновые подушки опор для мотора и ковыряются в аккумуляторах, в это время другие обходят машину, осматривая подвески с помощью зеркала на длинной палке. Прибывшие слышат, что кто-то дергает ручку задней двери и бесцеремонно влезает внутрь, а потом переворачивает вещи. Задние сиденья тоже проверяют, всовывая руки в каждую щель и карман, а позже, когда приглашенные супруги занимают место в голове колонны, им приказывают выйти из машины.

– Снять абаю, если же нет, то нужно пройти личный осмотр там, – сообщает военный, показывая при этом на маленькую будку из жести, где на пороге ждет мило улыбающаяся мусульманка в платке и женской форме с юбкой до самой земли.

– А может, еще и в жопу мне заглянете?! – В эту минуту слышен крик одной из женщин, которой полицейская немецкая овчарка сунула холодный мокрый нос под короткую юбку. – Вы охренели, чертовы мужланы! – начинает она ругаться по-польски.

Никто, конечно, ее не понимает, но Марыся при этих словах начинает смеяться, прикрывая рот рукой.

– Так смешно?! – холеная баба за тридцать подскакивает к смеющейся женщине. – Интересно, как ты будешь ныть, когда пес будет рычать у тебя под абаей!

– У меня брюки, это не будет так уж плохо, – отвечает девушка, одним махом стягивая черный плащ и платок. Сейчас, в джинсах и рубашке с коротким рукавом, она выглядит как одна из американок, немного темнокожая, как и каждая вторая из них.

– Не думала, что кто-то меня поймет, – довольная незнакомка размахивает руками перед раззадоренной псиной, зажимая при этом полы юбки между бедрами. – Черт возьми, пусть кто-нибудь оттащит эту скотину!

– На тебя, моя милая, каждая собака встанет! – протягивает по-русски представительный лысый мужчина, берет свою женщину в железные тиски и почти вбрасывает в новую «Тойоту Прадо».

– Поговорим на месте, да? Боюсь, что едем на ту же тусовку. В последний раз дала себя уговорить этому… Я Грейс. Вечно попадаю в какие-то передряги! – выкрикивает чересчур темпераментная женщина, а ее мужчина рвет с места, засыпая при этом всех песком.

– На этот раз ты права.

Хамид в мокрой от пота рубашке садится на место водителя и едет по пустой дороге вперед.

– Не радует меня, что проверяют всех, а не только нас, арабов.

– А не слишком ли мы впечатлительны? – улыбается Марыся с издевкой.

– Да, но имеем на это полное право! – шутит Хамид, пытаясь снять напряженность ситуации.

– Номер сто десять, сворачивай!

Наблюдательная женщина пальцем показывает на небольшую табличку и узкую гравийную дорожку.

Дорожка ведет на большую площадь, на которой стоят огромная арабская палатка величиной с дом и бетонные постройки, наверное, туалеты.

Палатка с типичным для ближневосточного региона флористическими узорами в красно-сине-желтых цветах. Входы с двух противоположных сторон достаточно высоки, чтобы идущий не наклонялся. Внутри песчано-каменистый пол накрыт мягкими коврами. По бокам подушки и матрасы, а с одной стороны длинный четырехметровый деревянный стол. Уже успокоившийся Хамид паркуется в ряду стоящих машин. Приезжает все больше автомобилей, а на горизонте видны даже два небольших автобуса «тойота», которые должны привезти участников приема, не имеющих машин.