Лейтенант снова сосредоточил все свое внимание на глупом лице молодого человека.

– Рэнди, что, по-твоему, должно было случиться с Макферсоном после твоего звонка?

Без колебаний Рэнди поднял правую руку и провел указательным пальцем от одного уха до другого, показывая перерезанное горло. На его лице не было злобы, только радостная готовность помочь лейтенанту.

– Очень близко к истине, – произнес Коффи. Он взглянул на Яноса и произнес: – Уводи Зэкери.

– Ты обвиняешься в убийстве Джона Макферсона, – Янос подошел к стулу, на котором сидел Зэкери и достал наручники.

– Но это безумие! Это он пытался убить меня!

– Правда? Ты заявил об этом в полицию? – Коффи прочитал ответ на ошеломленном лице Зэкери. – Нет? Плохо. Вчера вечером тебя видели в баре с Макферсоном. Есть свидетели.

– Но он ушел раньше меня.

– Значит, спокойно выпивал с парнем, который пытался тебя пришить? – Янос надел на Зэкери наручники. – А потом просто дал ему уйти. Не заявил в полицию. Еще что придумаешь?

– Официантка говорит, что, когда другой посетитель расстегнул твою рубашку, под ней оказался бронежилет, – произнес Коффи. – Может, все было наоборот, и ты…

– Я всегда ношу бронежилет. Я получаю письма с угрозами. Черт, спросите ФБР!

– Очень кстати ты об этом сказал, – вставил Янос. – Нам звонил агент Хеннеси, сказал, что был приставлен охранять тебя, но ты почему-то решил отделаться от него вчера вечером, использовал переодетого двойника, а сам скрылся в неизвестном направлении.

Коффи пожал плечами и улыбнулся:

– Теперь ты понимаешь, почему ФБР тебе больше не помощник.

Щелкнул замок наручников.

– Спросите Рикера. Он был со мной.

– Но не тогда, когда убили Макферсона, – Коффи покачал головой. – Но даже если бы у тебя было надежное алиби, это бы не помогло. Видишь ли, Янос неправильно выразился, ты обвиняешься в преступном заговоре с целью убийства. Заговор с Косарем и своими фанатами, – он повернулся к Рэнди. – Вот с этим, к примеру.

– Вы не можете этого сделать! – завопил Зэкери, выпучив глаза. – У меня есть права, – он перевел дыхание и произнес уже спокойнее. – Спросите в Союзе гражданских свобод, черт возьми. Закон на моей стороне.

– Ну да, только это было в Чикаго, – возразил Коффи. – А в Нью-Йорке мы выдумываем свои законы по ходу дела. Ты и твои фанаты пособничали серийному убийце.

До сих пор Рэнди сидел смирно на стуле, восхищенно наблюдая за происходящим, очевидно, парень видел такое только по телевизору. Сейчас, услышав свое имя, он поднялся и, радостно улыбаясь, протянул руки детективу Яносу, ожидая, что его закуют в наручники подобно Зэкери.

– Нет, не ты, – сказал молодому человеку Коффи, – Дебилы освобождены от уголовной ответственности.

Рэнди закивал и снова улыбнулся.

– Шутка, – Джек Коффи отстегнул от пояса пару наручников и сам зачитал ему права. – Рэнди, помнишь бумагу, которую ты подписал? У тебя есть право на адвоката во время допроса. Если ты не можешь позволить себе адвоката… Рэнди? Будь внимателен, это серьезные вещи.

В квартире Чарльза Батлера была отдельная столовая, совершенно бесполезная комната, как он считал. Гости неизменно перемещались на кухню, которая представляла собой теплую просторную комнату с персикового цвета стенами и разнообразными полочками для утвари и специй, которые мог оценить только истинный гурман. Вивальди и скатерть в красную клетку создавали атмосферу уютного ресторанчика.

Мэллори стояла в дверях, внимательно наблюдая за Рикером и Джоанной Аполло в гостиной. Оставив соус закипать на плите, Чарльз вручил ей бокал красного вина.

– Значит, все идет не так, как ты планировала.

– Нет, – ответила Мэллори, – Рикер задает ей не те вопросы, которые нужно задавать.

– То есть не обращается с ней как с преступницей? Действительно, черт возьми, какая досада! – Сегодня вечером Рикер вел себя отнюдь не как детектив, он был больше похож на влюбленного. Чарльз узнавал такие симптомы. А Мэллори, очевидно, нет.

Она поставила бокал и взялась за тарелки: сегодня Чарльз решил доверить ей накрывать стол. Если бы за это взялся кто-нибудь другой, она бы все равно потом все переставила. Когда Мэллори расставила тарелки, салфетки и столовые приборы, Чарльз и без линейки знал, что каждый предмет находится ровно в двух сантиметрах от края стола.

Он вернулся к плите и принялся помешивать соус.

– Возможно, было ошибкой оставить Рикера одного разбираться с этим, – Едва ли Мэллори согласилась бы с этой мыслью.

– Может, ты и прав, – ответила Мэллори.

От неожиданности Чарльз уронил ложку в кастрюлю.

– Они слишком близки с этой женщиной, – Мэллори выровняла стулья и отошла в сторону оценить свою работу, как будто спинки стульев могли не быть идеально параллельными к столу. – Рикер боится задавать вопросы, которые могут прозвучать, как обвинение.

– В каком преступлении?

– Она что-то скрывает от меня.

Ах, вот в чем дело! В таком случае каждый, кого знала Мэллори, когда-либо совершал преступление против нее. Все не так уж серьезно, и у Чарльза еще оставалась надежда пережить этот ужин, не став свидетелем кровавой бойни. После того, как он выудил из кастрюли потерянную ложку, Чарльз открыл духовку, и комнату наполнил аромат запеченной в собственном соку дичи, который мгновенно смешался с запахом чесночного хлеба и винного соуса.

– Доктор с Рикером выглядят так, словно пережили долгий день. Может, отложим этот разговор?

– Тебя не удивляет, как такая умная женщина могла согласиться с таким абсурдным вердиктом? – Закончив накрывать на стол, Мэллори повернулась к нему, уперев руки в бок. – Ты читал стенограмму судебного процесса. Ты знаешь, что это был нечестный приговор.

– Но Рикер не читал стенограмму. Он доверяет ей.

– Доверяет? Я говорю о конкретных объективных фактах. Как, по-твоему…

– Мэллори, если бы Рикер поджег школьный автобус с детьми и монашками, а потом столкнул в пропасть, я бы сказал, что они этого заслужили. Вот это значит доверять.

Она на секунду задумалась, потом наконец нашлась, что ответить.

– Люди умирают, – произнесла Мэллори, словно об этом нужно было напоминать. – Я должна знать, общалась ли доктор Аполло с Макферсоном. Если да, тогда она, возможно, знает, где прячется другой присяжный.

– Нет ничего проще, – захватив открытую бутылку вина, Чарльз направился в гостиную, где Джоанна Аполло стояла возле стены, восхищаясь оригиналом Ротко,[6]в то время как Рикер восхищался ею.