под воду, и следующие семьдесят лет то, что осталось от города, стало островом. Однако паромы из Кингстона продолжали курсировать вдоль гавани, а корабли бросали якорь с подветренной стороны. Королевский флот использовал город в качестве базы, и постепенно Порт-Ройял восстановился, хотя никогда так и не вернулся к прежнему виду. Пиратам здесь больше не были рады, и губернатор Гамильтон даже выдал каперам приказы «ловить, захватывать и арестовывать все пиратские корабли и суда вместе с капитаном, офицерами и командой»[277].

Порт-Ройял стал печально известен не как пиратское пристанище, а как место, где пиратов вешали. Чарльз Вейн, чьи люди жестоко пытали команды двух шлюпов неподалеку от Багамских островов в 1718 г. и нападали на суда в Карибском море, потерпел кораблекрушение на небольшом острове в Гондурасском заливе. В конечном итоге его спас корабль, направлявшийся на Ямайку, но один бывший буканьер его узнал, и пирата передали властям. Двадцать второго марта 1720 г. Вейн предстал перед вице-адмиралтейским судом в Спаниш-Тауне. Его признали виновным в пиратстве и повесили на Гэллоуз-Пойнт, пустынной полоске суши, примыкающей к Порт-Ройялу, где в ноябре того же года повесили Калико Джека.

В Гэллоуз-Поинт случались и другие казни. В мае 1722 г. здесь повесили 41 человека из команды 58 пиратов. Джон Элес, плотник из Порт-Ройяла, отправил совету счет на 25 фунтов стерлингов за постройку пяти виселиц для казни пиратов с сентября 1724 г. по май 1725 г.[278] Порт-Ройял оставался местом для казней и спустя век. Капитан корабля «Глостер» Ботелер стал свидетелем того, как в 1823 г. были повешены двадцать испанских пиратов:

Рано утром лодки «Глостера», заполненные солдатами и полковыми музыкантами, подошли к Кингстону, возвращаясь с процессией, буксирующей баркас с капитаном и девятью пиратами; музыканты исполняли «Похоронный марш Саула», «Адесте фиделес» и так далее. На следующее утро других десятерых из них тоже казнили – ужасное зрелище. Ни один человек не смог бы пойти на смерть, показывая меньше страха. Капитан, прежде чем подняться по лестнице, воззвал к своим людям, напомнив им, что их видят иностранцы, и надо умереть как испанцы[279].

Мадагаскар, расположенный в Индийском океане, был еще одним островом, который приобрел легендарный статус пиратского пристанища. Моряки, возвращавшиеся с востока, рассказывали о тропическом королевстве под названием Либерталия, где пираты придумали свои собственные законы и жили как короли в невообразимой роскоши. «Они женились на самых красивых негритянских женщинах, но не одной или двух, а на стольких, скольких им заблагорассудится, так что у каждого из них было по большому гарему как у Великого господина в Константинополе; они наняли рабов для выращивания риса, рыбной ловли, охоты и прочего. Кроме того, там жило множество людей, фактически находящихся под их защитой»[280]. Как и со многими легендами о пиратах, некоторые из этих рассказов были правдивыми, но реальность была отнюдь не такой идиллической, как ее описывают.

Огромный остров Мадагаскар, который по величине больше Калифорнии и в два раза больше Великобритании, был отмечен на карте португальскими путешественниками в 1506 г. Корабли, следовавшие в Индию и из нее, иногда бросали якорь в бухтах острова, и за XVII в. Мадагаскар превратился в базу для каперов и буканьеров, которые останавливались в естественной гавани острова Сент-Мари (Ile Sainte Marie) на северо-восточном побережье. В 1691 г. Адам Болдридж, бывший буканьер, прибыл на остров и основал торговый пост. Шесть лет его дело процветало – он снабжал пиратов и каперов едой и питьем взамен на награбленное золото, серебро, шелка и рабов, которые отправлялись торговцам из Нью-Йорка. Когда капитан Кидд в апреле 1698 г. приехал на остров Сент-Мари, Эдвард Уэлш занял место Болдриджа в качестве постоянного торговца[281].

Около 1696 г. Абрахам Сэмюэл основал на южном побережье Мадагаскара еще одну пиратскую колонию в Форт-Дофине. Сэмюэл был квартирмейстером пиратского корабля и приплыл на одном из захваченных судов на Сент-Мари. На него напали туземцы, и он бежал в заброшенное французское поселение в Форт-Дофине. Здесь туземцы ему обрадовались: они назначили его наследником на престол в своем королевстве. Назвав себя королем Сэмюэлом, он занялся торговлей, обзавелся вооруженной охраной и гаремом из жен. Другим маленьким королевством правил Джеймс Плантейн, который называл себя королем Рентер Бей, а находилось его королевство в нескольких милях к северу от острова Сент-Мари. Как и Самюэль, Плантейн жил «со многими женами, которые безоговорочно ему подчинялись… Они носили самые дорогие шелковые одежды, а у некоторых из них были бриллиантовые ожерелья»[282].

Именно с Мадагаскара в 1695 г. Генри Эвери с флотом из шести кораблей отплыл и захватил корабль с сокровищами Великого Могола «Ганг-и-Савай». И именно на Мадагаскар отправился Томас Тью из Род-Айленда, наладив прибыльную торговлю между пиратами и торговцами из Нью-Йорка и Бостона. Человек, в 1700 г. посетивший остров, сообщил, что видел там 17 пиратских кораблей, и подсчитал, что на острове жило 1500 человек.

Однако, как Флетчер Кристиан и мятежники с королевского корабля «Баунти» обнаружили, что жизнь на острове Питкэрн с таитянскими женщинами превратилась в жестокую борьбу за выживание, так и пиратские королевства на Мадагаскаре распались. Существовали внутренние конфликты и распри с туземцами, тяжелый урон наносили и тропические болезни. Когда капитан Вудс Роджерс в 1711 г. прибыл в Кейптаун, он поговорил с англичанином и ирландцем, которые провели несколько лет с мадагаскарскими пиратами. «Они сказали мне, что этих жалких людей, наделавших столько шуму в мире, сейчас осталось около 60–70 человек, большинство из них очень бедны, и их презирают даже туземцы, среди которых они нашли себе жен»[283].

Другая часть света, которую часто посещали буканьеры и пираты, находилась вдоль берегов Центральной Америки – в Кампече и Гондурасском заливе – здесь находились поселения лесорубов, добывавших кампешевое дерево. Многие пираты находили у этих людей временное убежище, а сами лесорубы часто присоединялись к командам каперов и пиратов, которые периодически вели в этом регионе войну с испанскими поселенцами.

Капитан Натаниель Уринг провел около четырех-пяти месяцев вместе с лесорубами кампешевого дерева, которые жили и работали на берегах реки Белиз в Гондурасском заливе. Этот опыт ему не понравился. Он описал лесорубов как «грубую, пьяную команду, некоторые из которой были пиратами, а большинство – моряками; их главное развлечение – пьянство»[284]. Они пили ромовый пунш, вино, эль или сидр бочонками – до потери сознания, – а потом, приходя в себя, снова принимались пить. Иногда они проводили так целую неделю, почти не двигаясь с места. Так же себя вели лесорубы залива Кампече, не считая того факта, что они были более буйными и шумными. По словам Дампира, они дожидались, пока с Ямайки придут корабли за кампешевым деревом, а затем поднимались на борт кораблей и тратили по 30–40 фунтов стерлингов на кутежи и