Магоцци пожал плечами:

– Уверен. А мы не уверены. Пока, по крайней мере. Кругом множество пуль, гильз, но, возможно, все выпущены из его пистолета. Надо проверить.

Лили недоверчиво взглянула на него сквозь толстые стекла очков.

– У него нет пистолета. Он ненавидит оружие.

– По его словам, узнав вчера вечером об убийстве Бена Шулера, Джек забрал из тайника отцовский пистолет. – Пристально глядя Лили в глаза, Магоцци спросил: – Вы знали, что у Мори был пистолет?

Взгляд Лили не дрогнул.

– Если и был, он мне не рассказывал.

Магоцци облокотился на стойку.

– Слушайте, миссис Гилберт, – тихо проговорил он. – Мы считаем, что Джек что-то знает о совершенных убийствах, включая убийство вашего мужа.

Лили только сверкнула глазами.

– На поминках вчера он чуть в обморок не упал, услышав, что Бен Шулер застрелен, и не только от потрясения. Джек насмерть испугался, потому что, по нашему мнению, понял – теперь его очередь. Миссис Гилберт, ему что-то известно, и, пока он нам не расскажет, мы ему помочь не сможем.

– Хотите, чтоб я его расспросила? – ровным тоном уточнила Лили.

Магоцци выпрямился и развел руками:

– С нами он говорить не желает. Может, с родной матерью поговорит.

Джино и Марти присели на улице на передний бампер полицейской машины без опознавательных знаков, попивая воду в бутылках, которые Марти вытащил из холодного шкафа у входа.

– Кроме него, у нас ничего сейчас нет, – говорил Джино, – а он воды в рот набрал, нем как рыба. Я бы запер его в камере вместе с парой сторонников закона Буббы,[31]пока не решит расколоться, да у Магоцци свои этические правила. По-моему, поскольку вы родня и прочее, ты бы мог из него дерьмо выколотить.

Марти хотел улыбнуться, потом передумал и лишь покачал головой:

– Вчера вечером пробовал, Джино, и сильно старался. Знаю, он что-то скрывает. Как ни странно, мне кажется, что для этого есть основательная причина. Ну, еще раз попробую. Попозже, когда Лили вернется домой.

– Действительно хочешь его тут держать?

– Если кто-то действительно хочет его убить, здесь, пожалуй, он будет целей, чем в любом другом месте.

– Откуда ты знаешь? Мори не уцелел, – напомнил Джино.

Марти посмотрел ему прямо в глаза:

– Оттуда, что я буду рядом, а у меня есть оружие. Вчера вечером Джек попросил из дома забрать пистолет. Беспокоится за Лили. Теперь я беспокоюсь за них обоих. По-моему, он в самом деле боится.

Джино кивнул:

– И мы тоже так думаем. Только, может быть, он сам стрелял у себя во дворе. Пока не получим известия от баллистиков, не узнаем. Да и то сомнительно. Как только придет положительное подтверждение участия в перестрелке другого оружия, кроме того, которым размахивал Джек, поставим тут патрульную машину.

Они увидели бегущего через стоянку Джека.

– Марти, куда к чертям подевались «Биг бойз»? Они должны стоять на одной полке с «Эрли герлс», а у меня покупательница скандалит, не может найти!

Марти почесал в затылке, стараясь переключиться с убийств на рассаду.

– Понятия не имею, о чем ты толкуешь.

– Боже мой, о проклятых томатах! Где они?

– Кажется, я их поставил в тени у маленькой теплицы.

Джек вытаращился на него:

– Поставил помидоры в тени?

– Наверно. Если они помидоры. – Марти ткнул пальцем направо, Джек взглянул в ту же сторону.

– Господи помилуй. – Он бросился бежать, остановился и оглянулся на Джино: – Вроде бы я позабыл поблагодарить вас за то, что подбросили.

– Правда.

Джек кивнул, сунул руки в карманы, отвел глаза.

– И еще одно.

– Что?

– Я иногда бываю истинным сукиным сыном.

– Да?

– Однако, несмотря ни на что, вы двое неплохо со мной обращались. Мне бы очень хотелось помочь. – Он взглянул в глаза детективу. – Серьезно.

Джино огорченно смотрел ему вслед:

– Проклятье. Теперь вообще ничего не пойму.

Марти фыркнул:

– Джек вечно все ставит с ног на голову.

Толкнув дверь отдела убийств, Джино опешил. Лангер, Макларен, Глория, Петерсон разом двинулись к нему, словно выводок слюнявых щенков. Мужчина пожиже мог бы испугаться.

– Что ты тут делаешь, Ларс? – обратился он к детективу Петерсону. – Я думал, тебя бросили на наркотики, пока Тинкер из отпуска не вернется.

Петерсон, тощий, как застежка-«молния», почти не отличавшийся цветом лица от трупов, которые они повидали за последние несколько дней, объяснил:

– Только на вчерашний день. Знаете, как я его провел? Сидел в метадоновой клинике, дожидаясь, пока Рей Зубастый появится. Бог знает чего я там подхватил…

Глория оттолкнула его легким движением бедра, от которого он едва не упал.

– Давай, Ролсет, заходи, выкладывай.

– Что?

– Издеваешься? – спросил Макларен, одетый в клетчатый пиджак в сине-белую зигзагообразную полоску, как будто предназначенную для проверки зрения. – Все утро не слезаешь с экрана, про тебя трубят во всех новостях, а ты даже не позвонил. Что там стряслось у Гилберта? Где Магоцци?

– Лео кое-что повез к баллистикам, а у Гилберта ничего не стряслось.

– Никто не убит?

– Никто. Кажется, Гилберт кокнул машину собственной жены, полностью расстреляв обойму в воображаемого убийцу. И все.

Костлявые плечи Петерсона поникли под белой рубашкой. Он огорченно взглянул на пустующий собственный стол, явно мечтая об убийствах, кровожадный мерзавец.

– В новостях то же самое сообщали про Уйэко.[32]

Глория развернулась в облаке радужного шелка, встряхнув бесчисленными косичками.

– Дураки, я же вам говорила, ничего особенного. Немедленно достаньте ручки, приступайте к работе. Петерсон, у тебя три минуты на прощание с отделом наркотиков, пока Харрисон не ушел в отпуск, иначе навсегда там останешься.

– Ох, черт! – Петерсон ринулся к двери.