– Я завяжу шнурок, – сказал Тютюнин и, присев, быстро вооружился трубой. Затем распрямился, держа обрезок за спиной.

Клиентка наконец вытащила скромную меховую вещь. Сергей ахнул.

«Не может быть! – сказал он себе. – Это просто нереальность какая-то!»

– Откуда у вас это? – спросил он, не подавая виду, что узнал мех благородного сиамского Рудольфа.

– От бабушки досталось, – заученно соврал агент Смит. – От генеральши Кутузовой.

– Ну давайте, я посмотрю.

Старушка положила на прилавок накидку, а Сергей – стальную трубу. Он совсем забыл, что опасался странной старухи. Теперь его всецело поглотил процесс созерцания меха.

Тютюнин проверил изнанку – она была свежей и крепкой. Тогда Сергей поискал этикетку – оказалось, она срезана.

За такой мех, чуть-чуть запыленный, как будто его слегка поваляли на тротуаре, он бы отдал месячную зарплату – не жалко, однако говорить об этом клиентке Сергей не собирался.

– Хороший мех. Потянет на все сто пятьдесят рублей, – с трудом контролируя судороги лицевых мышц, произнес Тютюнин.

– Ой как хорошо! Хватит на хлебушек и картошку! – «обрадовался» Смит и спрятал полученные деньги в оттянутый карман кофты. – Вообще-то у меня еще кое-что найдется.

– Да-а?! – Сергей улыбнулся клиентке, как любимой тете. – И что именно?

– Чего-то в сундуке, точно еще не знаю.

– Отлично. – Тютюнин облизнулся и даже шевельнул от восторга ушами, что случалось с ним довольно редко. – Тогда я вам, бабушка, телефон свой дам, и вы мне звякните, как только что-то найдете. Встретимся с вами без формальностей и договоримся.

Сергей тут же написал на листке телефон, дал старушке, и та ушла, а Тютюнин задумался. Что-то в ней показалось ему подозрительным. Он быстро перемахнул через прилавок и, подбежав к двери, выглянул во двор.

Клиентка была уже далеко, однако она уже не хромала и шла пружинистой походкой молодого мужчины.

– Так-так, – произнес Сергей. Он совершенно не понимал, что происходит.

Домой Тютюнин пришел в приподнятом настроении. В полиэтиленовым пакете он нес жене бесценный подарок – накидку из сиамского Рудольфа.

– Это ты, Сереж? – спросила она, не поднимаясь из кресла.

– А ты кого ждала?

– Мама обещала зайти, – ответила Люба, старательно считая петли на своем вязанье.

– Зачем? – насторожился Тютюнин.

– Ну что значит зачем, Сереж? Мама что, не может уже к нам просто так зайти? Посмотри лучше, какой у меня носок получается. Правда красиво?

– Так это у тебя левый. И тот тоже левый был.

– Ну, левые они оба. Я пока правые не научилась вязать.

– Ладно твои носки, – сдерживая волнение, с загадочной улыбкой произнес Тютюнин. – Посмотри лучше, какую я тебе красоту добыл!

С этими словами Сергей жестом фокусника выхватил из пакета подарок.

– Ой! – воскликнула Люба. – А чего это такое? Юбочка?

– Ну какая ж юбочка, Люб? Это же мех!

– Собачий? – с надеждой в голосе спросила она, поскольку второй год мечтала о настоящей турецкой шубе из собачьей шкуры. Как у Ленки Окуркиной.

– Чудачка ты, Люба, если не сказать больше. Это же сиамский рудольф! Это мех необычайной редкости – я его только в каталогах видел, которые мне Штерн показывал.

– Ну, хорошая штучка, – миролюбиво произнесла Люба, чтобы не обижать мужа. – Ее как носить нужно?

– Вот так, – оживился Сергей. Подойдя к жене, он набросил мех ей на плечи.

– Ничего, мягенький.

На тумбочке зазвонил телефон. Сергей снял трубку и сказал «але».

– Я уже во дворе, шеф, – сообщил Леха Окуркин. – Сегодня надо к Сайду ехать – он серьезного человека пригласил.

– Понял. Сейчас спущусь, только… Надо же чего-то взять, чтобы изловить этого гада.

– Не беспокойся, старик, дядя Леша обо всем уже позаботился. Спускайся давай.

– Хорошо, уже бегу!

– Ты куда? – спросила Люба.

– К Лехе. У нас на сегодня кое-какая халтурка наметилась.

– Халтурка? – переспросила Люба. Она помнила, как Сергей принес однажды сто долларов, поэтому не возражала. – Ладно, Сереж, иди, только без пьянок.

– Какие пьянки? Работа у нас.

– А чего с накидкой-то делать? – спросила Люба вдогонку.

– Пока не знаю, сама придумай какие-нибудь варианты!

Дверь хлопнула, Люба осталась одна. Она разложила мужнин подарок на коленях и стала придумывать варианты. Ничего в голову не приходило, и Люба решила сделать перерыв, чтобы съесть пирожков с луком и яйцами. Сергей почему-то называл их «робин гудами», однако Люба не понимала почему. Лук и яйца – обычная начинка.

Во входной двери провернулся ключ, в прихожую ввалилась Олимпиада Петровна с тяжеленными сумками.

– Видала твоего! – с ходу сообщила она. – С Лешкой этим придурошным сетки какие-то разматывают. Рыбаки хреновы.

– Чего принесла, мам? – деловито осведомилась Люба.

– Ой, доча, чего только не принесла. Олимпиада Петровна перетащила сумки на кухню и начала выкладывать гостинцы.

– Вот, две с половиной курочки… Вот пельмешки с говядиной – только разогреть надо… Блинчики с мясом, вчерашние правда… Моченые яблочки, прямо с банкета унесенные, а тут два бочонка оливок.

– Зачем так много, мам?

– Ну не бросать же? Это с банкета демократов.

– Каких демократов?

– А я знаю, что ли? Охранники зазевались, я и поперла.

– Да ты чего, мам, они же такие тяжелые.

– Своя ноша, доченька, руки не тянет. Почувствовав запахи съестного, на кухню с громким мяуканьем прибежал Афоня.

– А ты-то чего приперся, непутевый? – ласково спросила Олимпиада Петровна, подавая Афоне куриную косточку.

Когда все припасы были выложены, она с облегчением опустилась на табуретку. Люба показала ей подарок.

– Чего это? – повертев в руках мех, спросила Олимпиада.

– Накидка. Сергей подарил – сказал, самолучший мех, – не без гордости заявила Люба.

– Самолучший, скажешь тоже. Видишь, как блестит, значит, синтетика. Где тебе ее носить по нашим морозам, короткую такую? Он-то чего сказал?

– Сказал, чтобы я прикинула эти.., как их.., варианты.

– Варианты, – пробурчала Олимпиада, вертя в руках накидку. – Тут один вариант – мышке на норку. Разве что варежки скроить… Ладно, что-нибудь придумаем.

Выбежав во двор, Сергей увидел Леху, который сидел на лавочке прямо у подъезда. Окуркин загадочно улыбался, рядом с ним лежали какие-то палки, обмотанные то ли паклей, то ли гнилыми нитками.