— Сестра Томмо, — ответил я.

— Но у Томмо нет сестры.

— Я добавил ее, чтобы расширить круг возможных комбинаций, — беззаботно признался он. — Точно так же у Касси нет брата, а у Симоны, Лизы, Торкила и Джоффа проблемы с существованием. Но это увеличивает брачный рынок и дает нам иллюзию богатого выбора.

— За что, — с улыбкой сказала Дэзи, — мы все тебе крайне признательны.

— В общем и целом, дорогая Дэзи, — заявил Томмо, — у Эдди все выходит удивительно хорошо. Я приберегу окончательное суждение о его женитьбе до того, как увижу его в хоккейном матче против женской команды.

— Прошу прощения? — вмешался я, так как впервые слышал об этом.

— Это местная традиция, — объяснил Томмо. — Ежегодно проводится матч по хоккею с мячом, мы даем девушкам выиграть, они уходят довольными.

Дэзи посмотрела на меня и подняла брови.

— По правде говоря, — сказала она, — мы задаем мальчишкам по первое число. Это так здорово — утереть им нос. А теперь простите: мне надо кое с кем поговорить, прежде чем де Мальва начнет капать нам на мозги.

— Ну, что ты думаешь? — спросил Томмо, когда девушка отошла.

— Очень приятная.

— Видишь? Я же говорю, устраивать браки у меня получается хорошо.

— Привет, — сказал бледный юноша, садясь возле меня. — Я Дуг, брат Дэзи. Как я понимаю, ты собираешься жениться на моей сестре?

— Это Томмо так говорит.

— Ты не пожалеешь, — заверил он меня. — Потрясающее чувство юмора. А как целуется! Только язык, по-моему, просовывает слишком глубоко.

Я, вероятно, выглядел опешившим, потому что Дуг хихикнул, а парень рядом с ним толкнул его локтем. Оба затряслись от сдавленного хохота, радуясь, что шутка удалась. Я хотел выдать в ответ что-нибудь необычайно забавное и умное, но ничего не придумал и усмехнулся притворно-благодушно.

— Чей это палец? — поинтересовался Дуг, наливая воду, когда что-то маленькое и черное упало в его стакан.

— Это палец Томмо.

Дуг выловил его и бросил в чей-то кувшин чуть подальше.

— Добрый день, Эдвард.

Отец прибыл к ланчу — и не один. С ним была женщина его возраста, то есть лет под пятьдесят, в ослепительно сияющем платье, которое при движении прямо-таки искрилось, будучи увешано украшениями — красные камни в серебряной оправе. Вероятно, она нарушала какие-то правила насчет одежды и скромного вида. Но я не мог думать об этом всерьез — женщина выглядела просто великолепно.

— Добрый день, сударь, — вежливо поздоровался я: обращение «Эдвард» означало, что отец хочет произвести впечатление на даму.

— Это госпожа Охристая, — представил ее отец, — мой старый друг.

— Добрый день, — сказал я, подумав, что у нее странный способ носить траур по мужу.

Или знаком траура была черная бархатка на шее?

— Она попросила нас присоединиться к хромогенции и прийти сегодня вечером на собрание Дискуссионного клуба, — продолжил отец.

Я еще не прошел теста Исихары и официально не имел 50-процентного цветовосприятия — необходимого условия для вступления в ряды хромогенции. Но дети ее членов допускались на собрания дискуссионных клубов в качестве прислужников, так как серым это запрещалось — у них могли «возникнуть разные идеи».

— Я согласен, — вежливо ответил я. — Премного благодарен.

Охристая оказалась довольно милой дамой, пусть слегка склонной к флирту и чрезмерно пышно одетой. Рассказ о том, как дочь ее накачалась сегодня утром, только испортит дело, подумал я, а потому выразил радость по поводу знакомства и принес соболезнования в связи с потерей мужа. Госпожа Охристая поблагодарила меня и сказала, что нас ожидают на собрании. Не мог бы я принести рисовый пудинг?

Разговор закончился со стуком сотен отодвигаемых стульев. Все, кто сидел, вскочили и стали меняться местами, чтобы сесть правильно: в зал вошли де Мальва и остальные члены Совета. Я положился на удачу и очутился в конце стола между Томмо и Дугом.

1.03.02.13.114: Носовые платки следует менять ежедневно и держать сложенными, даже в кармане. Платки могут иметь на себе рисунок.

— Добрый день всем, — начал префект.

— Добрый день, — раздалось в ответ низкое гудение трех тысяч скучающих голосов.

Де Мальва стоял далеко от присутствующих, но перед ним с потолка свешивалась большая голосовая труба. Старику Мадженте с его мощным голосом она никогда не требовалась.

Всего я присутствовал на шести с половиной общих собраниях; с учетом средней продолжительности жизни меня ожидали еще двадцать две тысячи. После первой сотни все это надоедало, но желтые сохраняли внимание даже после тысячи. Для всех остальных собрание было ненужной дырой в жизни. Шепот, дремота, тычки и передача записок были запрещены настолько строго, что предаваться этим занятиям не имело смысла, и поэтому большинство горожан просто думали о своем. Фентон утверждал, что научился спать с открытыми глазами: будь это правдой, было бы полезно освоить такой навык. Что до меня, я совершал в уме арифметические действия, обдумывал усовершенствования в системе очередей или уловки, которые позволили бы мне заняться прибыльным ложечным бизнесом. Рандольф Баклажан начал было торговать «моделями садовых совочков вполовину натуральной величины», но при более пристальном рассмотрении выяснилось, что идея не соответствует правилам. Пришлось ее оставить.

Мои раздумья были прерваны де Мальвой, который назвал мое имя. Я виновато поднял глаза и обнаружил, что все смотрят на меня.

— …Бурые прибыли к нам издалека, из Нефрита в Западном Зеленом секторе, — продолжал главный префект. — Уверен, что все наше скромное сообщество поприветствует их и будет по мере сил оказывать им необходимую помощь.

Он стал рассказывать про то, как мы с отцом, пренебрегая осязаемой опасностью, совершили поездку в Ржавый Холм. Караваджо, как объявил он, будет торжественно открыт для обозрения в пятницу. Те, кто все еще слушал его — очень немногие, — послушно зааплодировали. Мы с отцом встали, чтобы нас было видно, и вежливо раскланялись в ответ.

Я решил, что лучше послушать префекта и отложить на время свои проекты, связанные со столовыми приборами. Де Мальва перешел к новостям, важным для города, но малоинтересным для меня. Так, производство линолеума сокращалось из-за дефляции: плохая новость для городского платежного баланса — цветной сад будет бесцветным в течение месяца, — но хорошая для серых. Или, по крайней мере, так будет, продолжал префект, если Совет не примет решения о расширении тепличного хозяйства на девять акров. Судя по шепотку серых, работу на фабрике, даже несмотря на несчастные случаи, они явно предпочитали выращиванию ананасов.

Де Мальва сделал краткую паузу и перевернул страницу своего блокнота. Скрипнула входная дверь. Префекты рассерженно поглядели в ту сторону: кто смеет врываться в зал во время общего собрания? Но они тут же облегченно вздохнули при виде апокрифика. Кроме высохшей грязи, на нем были только носки. Он держал в руке авоську с яблоками. Протиснувшись к сервировочному столику, он схватил пару булочек и покинул ратушу. Де Мальва попросту проигнорировал его, сделав вид, будто никто не входил.