Поэтому, не раздумывая долго, он через другую дверь проник в жилое помещение дома.

Как сразу определил разведчик, в доме, в отличие от почти всех ранее обследованных им домов, было три жилые комнаты. Одна, самая просторная, совмещалась с кухней и столовой. Слева от входной двери стояла деревянная перегородка. В ней было два проема вместо дверей. Как мельком заметил Стрелок, за перегородкой располагались спальни, потому, что там стояли кровати. На кроватях он заметил трех полураздетых мужчин.

Как обычно в таких сельских хатах или домах, в какой бы стране они не находились, у стены напротив входной двери располагался большой стол на всю семью, а вокруг него скамейки. Стулья были далеко не в каждом доме. Не нравились они сельчанам.

За столом, положив на него сложенные руки, а на них — голову, спиной к двери сидел мужчина. В отличие от спящих на кроватях, которые были полураздеты, он был одет в камуфляж. На столе рядом с его правой рукой лежал снаряженный магазином автомат Калашникова. Человек, скорее всего, спал. Или, по крайней мере, дремал.

Кстати, никакого запаха самогона или вообще спиртного Стрелок в этом доме не почувствовал. Да, и деревенского люда здесь не было. Это еще больше укрепило его во мнении, что он нашел штаб противника.

В подтверждение этому при приближении к столу он заметил на нем разложенные карты и какие-то документы.

«Наконец — то и штаб проявился», — подумал Стрелок и стал искать вход в подвал.

Тем временем от повторного крика часового мужчина за столом резко поднял голову и прислушался. Потом вскочил, взял в руки автомат и направился к входной двери.

«А вот и Степан», — догадался Стрелок.

Не успел тот выйти из комнаты, как на одной из кроватей зашевелился спящий до этого мужчина. Оторвав от подушки голову, он как-то вяло, похоже, сквозь сон, спросил:

— Што там здарылось?

Ничего не ответив, даже не взглянув в его сторону, Степан быстрым шагом выскочил в сени, хлопнув за собой дверью.

Не теряя больше времени, Стрелок принялся осматривать пол для того, чтобы обнаружить вход в подполье. Крышку люка он обнаружил рядом с ножкой стола. Но она, в отличие от тех крышек, которые он обнаруживал в других домах, была заперта на навесной замок и задвижку. Хотя теперь, как уже убедился Стрелок, для него это не являлось каким-то препятствием.

Проскочив через крышку люка, он оказался в просторном подвальном помещении. Именно помещении, а не в подвале, как в других обследованных им домах.

От самого края подвала, то есть от пола в комнате вниз вела приставная деревянная лестница. Благодаря тусклому свету двух лампочек, патроны которых крепились к потолку, он рассмотрел все помещение.

Раньше, по всей видимости, здесь располагались просторные хранилища для овощей, фруктов, солений и мочений, в общем, заготовок на зиму. Но сейчас пока Стрелок ничего этого не видел.

Непосредственно от лестницы, ведущей сверху в подвал, располагался проход между каменно — бетонной стеной с одной стороны и деревянной стеной с другой. В деревянной стене Стрелок насчитал 5 дверей, закрытых снаружи на засовы.

«Так, посмотрим, что или кто в этих каморках», — сам себе поставил задачу разведчик.

Заглядывая поочередно в каждый из отсеков, он видел лежащих в них людей. В каждом отсеке, или как назвал их Стрелок, каморках, было по одному человеку. По всему было видно, что этим бедолагам досталось. И основательно. Все они были избиты и в крови. Один вообще лежал без сознания. Остальные тихо постанывали.

«Скорее всего, это — пленные», — решил разведчик.

Но ни в первом обследованном отсеке, ни во втором, ни в третьем Уголька не было.

Не теряя надежды найти друга, Мурат заглянул в четвертый отсек. Там также лежал человек. Стрелок уже намеревался перелететь в пятый, последний отсек, но внезапно сердце его екнуло. На куче соломы лежал Уголек.

Сразу его было трудно узнать. Так его избили. Лицо представляло сплошное месиво. Лежал он на спине, с закрытыми глазами, не двигаясь. Поскольку тот даже не стонал, то Мурат сразу и не понял, спит он или лежит без сознания. Левая рука разведчика была приподнята. На запястье закручена веревка, другой конец которой крепился за металлическое кольцо в стене каморки.

Но все эти детали Стрелок рассмотрел только после того, как раскрыл дверь в каморку. Только тогда тусклый свет от лампочки в проходе несколько лучше осветил отсек.

По всему было видно, что парню досталось. И куртка, и штаны на нем были прямо — таки пропитаны кровью. Правая нога выше колена перевязана то ли тряпкой, то ли полотенцем. Эта тряпица тоже была пропитана кровью. Как и солома около лежавшего на ней разведчика.

«Много крови потерял, дружище. Это плохо».

Уголек дышал. Тяжело, прерывисто. Но дышал. А раз дышал, то, значит, был живой.

«Сейчас я помогу тебе, братишка».

Стрелок с помощью кинжала перерезал веревку у запястья руки товарища. Тот даже не отреагировал на действия разведчика. Продолжал лежать с закрытыми глазами и тяжело с надрывом дышать.

«Значит, без сознания. Но жив курилка. Это хорошо. Даже может и к лучшему для меня, что он без сознания. Не вспомнит ничего, что с ним будет дальше. Только не очнись раньше времени. Ну, сейчас, дружок, будем вызволять тебя из этого пекла. А потом посчитаемся с этими уродами», — твердо решил для себя Стрелок.

Рассуждая, таким образом, он взвалил тело Уголька себе на плечо. И тот сразу же стал невидимым. Голова Уголька оказалась за спиной добровольного носильщика.

«Теперь нужно делать ноги и побыстрее», — сам себе скомандовал разведчик.

В это время наверху поднялся шум и гам. Кто-то кричал, кто-то звал на помощь. При чем, на разных языках и вперемешку с матом. Раздалось несколько выстрелов.

Уже вылетая из этой пусть и временной, но фактически тюрьмы, Стрелок увидел, как те парни — нацисты, которые одновременно с ним подходили к дому — штабу, открыли крышку люка в подвал и начали по одному спускаться вниз. В руках одного из них разведчик увидел автомат. Вероятно, это был автомат часового. Ведь до этого ни у кого из них никакого оружия он не видел.

«Вовремя ты успел», — сам себя похвалил Стрелок.

И тут он представил, как эти пьяные нацисты будут издеваться над пленными, которых он просто не в состоянии спасти. А потом вообще убьют их.

«Просто улететь и оставить этих и так уже здорово пострадавших на растерзание этим зверям! Неужели ты сможешь? А как потом будешь