– Ты заслужил!

– Когда это? – возмутился князь.

– А-а… Э-э… Когда венок потерял, вот! – выкрутилась я.

– Да уж, причина! – фыркнул он, отпуская меня. Я с облегчением отплыла на пару метров и с безопасного (ха!) расстояния оглянулась на своего мучителя. Тот рассекал темную гладь озера с видом ленивой акулы. Моя нервозность его, похоже, забавляла.

– Какая есть.

– Если найду его, простишь?

– Еще чего!

Максимилиан хмыкнул и почти бесшумно поплыл к покачивающимся на воде цветам. Напялил на голову, огляделся по сторонам и изрек:

– Скучно.

– Может, мне станцевать? Или показательные выступления устроить? – съязвила я.

Максимилиан оживился:

– А это идея!

– Насчет чего? – насторожилась я. Мало ли что этому нахалу в голову стукнет? Не танцы же он имеет в виду…

– Насчет показательных выступлений. В смысле, соревнований, – поправился он, глядя на выражение моего лица. – Давай наперегонки! До того берега.

– Вряд ли я сумею обогнать чистокровного шакаи-ар, – уклончиво отозвалась я. Максимилиан же от энтузиазма чуть из воды не выпрыгивал, то встрепывая, то снова приглаживая мокрые волосы.

– Я тебе фору в полпути дам! И магией тоже можно пользоваться! Ну же, соглашайся! – Он умоляюще заглянул мне в глаза. В груди что-то екнуло. – Скучно же просто так плавать!

– Мне вот не скучно, – обреченно вздохнула я. И согласилась.

К величайшему моему удивлению, плавать наперегонки оказалось очень даже весело. Особенно после того, как Максимилиан заявил, что соревнования без приза – это пустая трата времени, и предложил поставить на кон выполнение желания. С учетом данной мне форы и возможности использовать магию побеждать удавалось примерно через раз. Уверена – только потому, что Ксиль мне поддавался. Где-то после третьего заплыва я догадалась своим желанием отменить желание князя. И пошло-поехало. В итоге через час в моем активе имелись: во-первых, право на честный ответ на два моих вопроса, во-вторых, сказка на ночь. Правда, при этом я задолжала князю пол-литра крови и поцелуй, но это уже мелочи. К тому же Максимилиан торжественно пообещал, что в ближайшее время ни то, ни другое не потребует.

– Может, еще один заплыв? – поинтересовался Максимилиан, намекая на возможность отыграться.

У меня вырвался вздох:

– Я бы с удовольствием, но от усталости уже ноги сводит и глаза слипаются. – Я зевнула, щелкнув челюстями на зависть всем шакаи-ар.

– Ну ладно, – согласился князь. – Все равно, еще немного – и от костра бы и углей не осталось. А нам еще одежду сушить…

Мы поплыли к берегу. Я – медленно, засыпая на ходу, Максимилиан – то обгоняя меня, то возвращаясь назад, словно стараясь накупаться про запас. В итоге первой добралась я и, клацая зубами, принялась растираться полотенцем. Краем глаза заметила, как князь выбирается из воды, по-кошачьи брезгливо отряхиваясь, потом склоняется над костром… и на несколько секунд потеряла дар речи.

– Э-э… Максимилиан… Ты ничего не забыл? – Он непонимающе смотрел на меня, подсушивая волосы полотенцем. – Одеться, например, – вкрадчиво поинтересовалась я, немного придя в себя.

Максимилиан окинул себя придирчивым взглядом и усмехнулся, глядя на мою пылающую физиономию.

– Мне и так неплохо. Но если тебе будет спокойнее… – Он пожал плечами и повязал полотенце на пояс. Я только фыркнула и, поплотнее закутавшись в свое, больше напоминавшее размерами махровую простыню, занялась чисткой одежды. С третьей попытки заклинание наконец-то достроилось правильно, и бывшие грязные лохмотья снова приобрели приличный вид, правда, экспериментировать с формулой для сушки я не рискнула. Вряд ли князь обрадуется, если я подпалю его единственные штаны. А так – само за ночь высохнет.

Пока я возилась с тряпками, Максимилиан успел сварганить что-то аппетитно пахнущее из сухофруктов, вяленого мяса и заварить какие-то травы. Я глотнула из протянутой кружки. Хм, похоже на мяту с листьями малины. Неплохо.

То ли сказался снотворный эффект, то ли виновата была элементарная усталость, но вскоре я отключилась. Даже не доела, кажется…

Уютно свернувшись в гнездышке из полотенца, я сквозь ресницы наблюдала за возней Ксиля, но вставать и помогать не было ни сил, ни желания. Поэтому когда меня подняли и куда-то понесли, я и не думала возмущаться. Вскоре я почувствовала успокаивающее покачивание «кокона» и со странным облегчением уткнулась в знакомое плечо.

«Надеюсь, – подумала я, чувствуя сквозь сон, как Максимилиан осторожно гладит меня по спине, – мама не подумает ничего плохого…»

…В страну снов меня провожал сдавленный смех древнего, плюющего на приличия князя…

Болтаться между сном и явью было ужасно приятно. Не трещал надрывно будильник, не толкала в плечо мама. Не надо было никуда торопиться, вскакивать в полусонном состоянии, наспех одеваться…

Можно просто поваляться, уткнувшись во что-то теплое, мягкое…

К несчастью, все хорошее имеет обыкновение рано или поздно заканчиваться. И рано – даже чаще. Вот и сейчас источник тепла вывернулся из моих загребущих рук и оставил меня на растерзание прохладному утреннему ветру.

Утреннему?

Ощущая себя героем, выполняющим непосильный подвиг, я разлепила глаза.

Качались зеленые ветки над головой. Качался спальный «кокон». Сбоку, ближе к черному кругу от костра, маячила фигура князя, сосредоточенно натягивающего высохшие за ночь штаны. Стараясь не краснеть, я быстро сомкнула ресницы и претворилась если не дохлой, то очень крепко спящей.

Не тут-то было.

– А, мелкая! С добрым утром! Тут твои вещички подсохли, ты одеваться будешь или как? – до отвращения бодро и весело произнес Максимилиан.

«Ну что же ты такой наблюдательный, зараза?» – пронеслось у меня в голове.

– Какой есть, – хмыкнул он. – Возврату и обмену не подлежу. Ну, так что? Встаешь?

– Встаю, – сдалась я и села в «коконе», кутаясь в полотенце, в котором и проспала всю ночь. Князь, облокотившись на дерево, внимательно за мной наблюдал.

– Отвернись, – буркнула я, натягивая полотенце на голые ноги. Другой край немедленно поехал вниз, открывая взгляду покрытые мурашками плечи. Боги, да было бы на что смотреть!

– Зачем? – Князь чуть приподнял бровь. Искреннее такое удивление. Серьезное. Ага. Только вот глаза улыбаются.

– Мне это не нравится, – угрожающе сказала я и цапнула сползающее полотенце, одновременно пытаясь пригладить всклокоченные волосы. Бесполезно. Максимилиан наблюдал за моими потугами соблюсти приличия с вежливым интересом, никак не вяжущимся с его разболтанным видом – босой, в сползающих брюках, с переброшенной через плечо рубашкой и беспорядком на голове.