— портрет Заячьей мамы в изящной рамке. И вот сюда вселилась Лиса.

Она до полудня лежала в постели и, щурясь, наблюдала, как Заяц, надев батистовый польский фартук, хлопотал по хозяйству. Вскоре Лиса начала грубить:

— Батистовых фартуков не носят. Носят ситцевые!

— Я не могу пить из этих рюмок! Купите бокалы чешского стекла!

А потом случилось самое горькое…

— Мне надоел портрет вашей мамы! Уберите его!

Этого Заяц не выдержал. Он громко всхлипнул.

— Уберите, — капризно добавила Лиса. — Дурак!

И ударила Зайца точеной лапкой по переносице.

Вид плачущего Зайца всполошил всю улицу Лесистую.

— Да что ж это, батюшки! — говорила Собака. — Живем столько лет душа в душу, в кажном доме совет да любовь, а тут… Дураком обозвала! На нашей улице и слов-то таких не знают! А дай, милые, я сама с ней поговорю!

Через пять минут Собака вернулась:

— Не могу! Что хотите, милые, не могу! Я ей про жизнь нашу полную, а она, бесстыжая, коньяк хлещет! Моченьки моей нетути!

Вскоре вернулся и представительный седеющий Медведь:

— Извините, милый Заяц, я бессилен. У меня семья, две дочери — юные медведицы, малютка сын, жена. А ваша, извините, соседка назвала меня… Мне тяжело повторить…

Та же судьба постигла доброго немолодого Быка. Тогда в дом заспешил Петух. Это был любимец улицы. Маленький, поджарый, с алым воинственным гребешком на изящной головке, с крошечными шпорами на тонких ножках, он быстро взбежал по ступенькам и крикнул ломающимся от волнения юным голосом:

— Уходите, Лиса! Мы все вас… презираем!

И Лиса ушла. Она прошла мимо, понурившись, а ее прелестная шубка выглядела какой-то тусклой, будто полинявшей…

— Рыжая шубка! — крикнула Собака.

— Без оскорблений! — сухо проронил Медведь. — Лиса и так уже достаточно наказана.

В эту ночь Заяц не заснул. «Милые, чистые, настоящие, — думал он о соседях. — Разве на нашей улице есть почва для произрастания подобных Лис? Откуда же, откуда они берутся? Откуда?!»

Но потом Заяц все же заснул. Крепко и сладко.

Ласково светила луна, напоминавшая изящный восковой букетик жасмина.

Бронислав Кежун

(1914–1982)

Лев ОШАНИН

Молодому поэту

Ты можешь так или иначе

Смартынить или спастерначить.

Пред тем как людям ты откроешь душу

В своих стихах, что будут неплохи,

Я одного хочу: чтоб ты послушал

Мои советы — как писать стихи.

Ты можешь так или совсем иначе

Свои стихотворения ковать —

Мартынить, евтушенить, пастерначить,

Молчанить, рудерманить,

слуцковать!

Я все, мой сын, могу тебе позволить!

Ты можешь, если кратко говорить,

Рыленить, безыменить, антоколить,

Хелемить, винокурить, инберить!

Ты можешь маяковить и маршачить,

Кирсанить поэтическую грань!

Ты можешь сельвинячить

и смирнячить.

Но — умоляю! — только.

не ошань!

Сергей МАРКОВ

Радуга-река

Знаю я — малиновою ранью

Лебеди плывут над Лебедянью.

А в Медыни золотится мед…

В час, когда рассветной ранней ранью.

Строфы зарождаются сии,

Лебеди летят над Лебедянью,

В Киеве вовсю стучат кии.

Мед в Медыни цедят в каждом доме,

Над Орлом — орлы вершат полет,

В граде под названием Житомир

Только жито мирное растет.

Над рекой Вороной вьются птицы,

Коими Воронеж знаменит,

В Молодечно ходят молодицы.

Как струна, Звенигород звенит.

В поздний час, когда рассветной ранью

В Виннице из чарок пьют вино,

Тьма идет уже Тьмутараканью,

В Темрюке тем более темно.

И, хотя в Изюме сладко спится

Под изюмом, зреющим в ночи.

Птица скопа кружится в Скопице,

В Калаче пекутся калачи.

В этот час — я это твердо знаю —

В Котласе льют воду из котла,

Шелестят кусты по Кустанаю,

А в Смоленске варится смола!

Александр Раскин

(1914–1971)

Маргарита АЛИГЕР

Кто я? Что я? Зачем я? Где я?

Почему у меня цветы?

Тише… Тише… Моя идея.

Узнаю тебя, это — ты.

Да, но как? Почему? Откуда?

Стой! Трамвай гремит впереди…

Я не знаю правил ОРУДа…

Гни, кромсай меня, рви, иди!

Детство, отрочество и юность…

Мало радости на дому.

Призадумаюсь, пригорюнюсь,

Почему это? Потому!

Встану, сяду, пойду, поеду.

Пусть работа идет на лад!

Там старик. Проведи беседу!

Прочитай старику доклад.

Ты когда-нибудь будешь тоже

Вот с такою же бородой…

С каждым словом старик моложе.

Вот совсем он стал молодой.

И с такой озорной усмешкой

Взял из рук у тебя цветы.

Сердце, сердце, стучи, не мешкай.

Это он — понимаешь ты?

Это чувство тебе знакомо?

Ты забыла его совсем.

Позову ребят из райкома,

Из обкома ВЛКСМ.

Вот, скажу, у меня квартира,

Но тосклива моя стезя.

Нужно вам помещенье для тира?

Так берите ее, друзья!

Не хочу ни схемы, ни схимы,

У меня своя голова.

Пусть мне скажут в Осоавиахиме —

Я права или не права.

Михаил СВЕТЛОВ

…Любимую, за руку взяв осторожно,

На облачко я посадил…

.

Я мужем ей не был, я другом ей не был,

Я только ходил по следам.

Сегодня я отдал ей целое небо.