– Ну, не пойму так не пойму.

И Хиггинс снова прыгнул вперед. Но на этот раз Полундра хорошо подготовился к нападению. Он прижал колени к животу и уперся спиной в стенку, делая вид, что защищает спину и пах. Когда американец оказался в шаге от него, Полундра мгновенно распрямился, как отпущенная пружина. Он угодил обеими ногами Хиггинсу в грудь, американец охнул и отлетел в угол. Павлов рванулся к нему, ухватил за ногу, дернул…

Если бы у него были свободны обе руки, возможно, он и поймал бы Хиггинса на болевой прием. Но с одной левой шансов не было. Американец легко вырвался и снова кинулся вперед. На этот раз он явно был всерьез разозлен. Удары посыпались на Полундру градом. Какую-то часть он блокировал, от каких-то уходил, пару раз даже сумел довольно удачно ответить, но, конечно, это было несерьезно. После очередного попадания по ключице у него отнялась свободная рука, а в следующую секунду Хиггинс угодил ему носком высокого армейского ботинка прямо в солнечное сплетение, вышибая дыхание. Потом еще два раза пнул в бок, добавил по голове.

Полундра скорчился на полу, не в силах пошевелиться.

– Ну? Теперь что скажешь? – спросил Хиггинс, грозно нависая над ним. – Будешь сотрудничать?

– Идите в задницу и ты, и твой начальник, – с трудом выдавил Полундра, глядя на ботинки, стоящие на полу рядом с его головой. И тут же увидел, что один ботинок пропал.

«На замах пошел», – подумал Полундра. И отключился, еще раз получив по голове.

Зал для совещаний на американском флагмане был заполнен людьми. Сегодня здесь подводились итоги прошедших учений, произносились речи, раздавались благодарности. Народу было много. Каждая страна, принимавшая участие в учениях, прислала свою делегацию, кроме того, присутствовали несколько йеменских чиновников из военно-морского министерства. Еще были журналисты, их допустили сюда по согласованию со всеми заинтересованными сторонами. Как раз сейчас официальная часть подошла к концу, и журналисты активизировались. У них было много вопросов, в первую очередь к американцам. Что интересно, все задаваемые вопросы четко делились на две части – подобострастные и злые. Ясное дело, подобострастные задавали либо соотечественники американцев, которые явились сюда специально для того, чтобы осветить успехи доблестных ВМС США, либо йеменцы, которые в данный момент американцев поддерживали и имели соответствующие инструкции от своих начальников. Вопросы злые задавали арабы из других стран, где Америку не жалуют. Из России корреспондентов почти не было – всего два человека. Когда очередь дошла до них, они обратились к американскому командующему с просьбой прокомментировать результаты учений и рассказать о своих впечатлениях от совместной работы с русскими моряками.

Пока американский адмирал, надувшись от гордости, что-то вещал, адмирал Кохонов сидел, опустив голову. Он знал, что журналисты сегодня и до него доберутся, а сказать ему им толком нечего. Нет, в общем, учения прошли для российской эскадры довольно удачно. Но вот смерть подводных спецназовцев, потерю БЛА и гибель итальянского судна ему припомнят.

Так и оказалось.

– Если позволите, хотелось бы задать вопрос российскому командующему, – сказал высокий и тощий, как жердь, очкастый американец в клетчатой рубахе с закатанными до локтей рукавами.

Кохонов поднял голову и постарался принять уверенный вид. Получилось у него это довольно плохо.

– Крис Джеральд, – представился американец. – Господин Кохонов, как вы оцениваете результат учений?

У Кохонова немного отлегло от сердца. К таким вопросам он был готов. Может быть, ими все и ограничится? Может быть, журналисты просто не знают о тех неприятных моментах, упоминания о которых он боялся?

Но надежды оказались напрасны. Выслушав подробный ответ русского адмирала и задав еще два подобных вопроса, американец решил, что пора переходить к более интересным вещам.

– Господин адмирал, мне стало известно, что ваше гидрографическое судно обвиняют в пиратском нападении на итальянский научно-исследовательский корабль. Как вы можете это прокомментировать?

«Ну вот, началось», – тоскливо подумал Кохонов.

– Я не присутствовал на судне в тот момент, когда произошла эта трагедия, – сказал он вслух. – О случившемся мне известно только из рапорта моего подчиненного, капитана первого ранга Давлетова. Поэтому судить о случившемся мне трудно.

– Простите! – вскочил другой американец. Слова ему никто не давал, но и перебивать выскочку не стали. – Как же это так?! Было взорвано мирное судно, погибли одиннадцать человек, а вы собираетесь отделаться от нас такими вот расплывчатыми заявлениями?! Не выйдет! Я лично прослушивал запись ваших радиопереговоров с итальянцами. Вы угрожали, что если они не покинут зону проведения учений, то вы примите соответствующие меры! Вот вы, видимо, их и приняли! Но не слишком ли это?! На вашей совести жизни ни в чем не повинных людей! Они просто не могли выполнить ваши требования, у них сломался мотор!

– Эти обвинения беспочвенны… – начал Кохонов, но наглый американец перебил его:

– Вот это да! Беспочвенны?! Но итальянский корабль погиб! Или вы собираетесь утверждать, что он утонул сам по себе? Или, может быть, на него морской змей напал? Так это нетрудно проверить! Глубина там небольшая, я лично могу опуститься под воду с аквалангом и осмотреть повреждения! Уверен, что там будет пробоина от какой-нибудь торпеды или ракеты! Скажете, не так?!

Кохонов увидел, как сидящий через одного человека от него каперанг Давлетов жестикулирует, явно прося дать ему слово.

– Я попрошу, чтобы вам ответил капитан первого ранга Давлетов, командир гидрографического судна, которое подозревается в нападении на итальянцев, – сказал Кохонов.

Давлетов вскочил с места. Он был просто вне себя от ярости – и от самого обвинения, и от наглого поведения американского репортера.

– Я уже говорил представителям йеменской полиции, как все было! Но готов повторить еще раз! – крикнул он. – Мы не нападали на итальянцев! Когда они заявили, что у них поломка, мы отправили к ним катер со специалистами, которые могли бы им помочь.

– Вот эти ваши специалисты им мину какую-нибудь к борту и прицепили, – заявил американец.

– Я не стану отвечать на вопросы, если меня будут перебивать и комментировать в подобном тоне!

– Попрошу соблюдать порядок, – громко потребовал американский адмирал, глядя на журналиста. – Иначе я буду вынужден удалить нарушителей с борта моего корабля.

Журналист немедленно извинился и сел на место. Но по лицу было видно – это только тактическое отступление.

Дождавшись тишины, Давлетов снова заговорил:

– Никаких мин наши специалисты не закладывали. На борту моего судна вообще вооружения нет!

По глухому ропоту в зале было ясно, что этому утверждению не очень-то поверили. Слишком долго весь западный мир видел в СССР пугало, чтобы теперь верить тому, что какой-то из русских военных кораблей может быть невооружен. Раз отрицают, значит, скрывают – такая примерно логика. И без толку объяснять, что среди задач гидрографических судов никакой стрельбы просто нет. Их цели – это радиолокационная разведка и контрразведка, составление подробных карт акваторий зарубежных военных баз, наблюдение за морскими учениями зарубежных флотов. Оборудование таких судов состоит из приборов для изучения рельефа дна, таких, как эхолоты и гидролокаторы, из аппаратуры для определения координат; гидрологических, геологических, геофизических лабораторий для обработки проб воды, грунта, подъемников и тому подобного. А оружия на таких судах нет. Даже ПВО и пулеметов. Просто не нужно такому кораблю оружие, он ведь не один по морю ходит, а всегда в составе какой-то группы. Но попробуй все это докажи!