— Подумаешь, большое дело! — проворчал Павлик, но тут же переключился на глыбу.

Назавтра, с самого утра, он запряг сестру в работу. Следуя указаниям брата, Яночка послушно принялась соскребать со спичек головки. Обработала один коробок, принялась за второй и тут не выдержала:

— Зачем это тебе?

— Для фитиля. Ты когда-нибудь слышала о бикфордовом шнуре?

— Слышала, конечно. И такая прорва серы понадобится?

— Ты еще не знаешь, какая прорва! Ведь мне же придется сначала провести испытания, чтобы рассчитать, какой длины изготовить запальный шнур, чтобы успеть отбежать на безопасное расстояние.

Какое-то время брат и сестра в молчании трудились над спичками.

— Этого не хватит? — не выдержала Яночка, поворошив черную массу, заполнившую почти половину мыльницы.

Павлик тоже поворошил серу.

— Для пробного взрыва, пожалуй, хватит. Я пошел готовить шнур, а ты еще наскреби.

Яночка принялась за уничтожение очередного коробка спичек, одновременно с интересом наблюдая за действиями брата.

Налив в мыльницу немного воды, Павлик старательно размешал в ней уже заготовленную массу. Затем отрезал от клубка хлопчатобумажной пряжи, которой так радовалась мама, около двух метров, сложил нить вдвое, тщательно скрутил, опять сложил вдвое и отпустил один конец. Шнур сам скрутился. Павлик внимательно осмотрел изделие и остался недоволен.

— Вроде бы тонковат. Ну да ладно, в случае чего следующий сделаю потолще.

— А воду зачем в спички добавил? — спросила Яночка. — Как же с водой будет гореть?

— А уж это моя забота. Загорится, когда высохнет.

Еще раз хорошенько размешав серу с водой, Павлик осторожно опустил в мыльницу конец изготовленного шнура. Шнур моментально пропитался водой, но кусочки серы не держались на нем и отскакивали.

— Нехорошо! — озабоченно нахмурился Павлик.

Почесав в затылке, мальчик отправился в кухню за ложечкой. Занятая приготовлением обеда мама велела сыну вынести мусор.

— Что, прямо сейчас? — скривился сын.

— Прямо сейчас! Потом тебе некогда будет.

Тяжело вздохнув, мальчик взял стоящий в углу кухни большой черный мешок с мусором, вынес его на улицу и прислонил к фонарному столбу. По всей улице, подо всеми фонарями стояли такие черные пластиковые мешки с мусором. Значит, мусорщики еще не приезжали.

Обратно Павлик вернулся бегом.

— Эй! — крикнул он сестре. — Там пришел осел! Как раз у нашей калитки стоит. Надо его чем-то угостить.

Яночка сорвалась с места, с радостью бросив нудное занятие.

— Где? Где осел?

В узком проходе между сетками ограждения, упираясь грустной мордой в их калитку, и в самом деле стоял осел. Очень симпатичный ослик, но очень уж грустный. Отрешенный какой-то, задумчивый.

Яночка ворвалась к матери в кухню.

— Мама, надо чем-то угостить ослика. Ослы что едят? Да не бойся, он смирный, совсем не опасный, Хабр сказал.

— Угостите его сухим батоном, вон там, в буфете, — посоветовала мама. — Только осторожно, смотрите, чтобы он вас не укусил.

— Ты что, ослы не кусаются! — крикнул Павлик, захлопнув за собой дверь.

Ослик, похоже, ждал угощения и принял его как должное. Неторопливо взял кусок батона, неторопливо, с достоинством прожевал и проглотил его и потянулся за следующим. Как-то очень быстро справился он с засохшим хлебом, оставаясь при этом все таким же задумчивым и отрешенным. Казалось, угощение вот здесь, у чужой калитки, он воспринимает как явление совершенно закономерное, ничего другого он и не ожидал. Сидя рядом, Хабр с любопытством наблюдал за гостем, наклоняя голову то на один бок, то на другой.

— Мне очень жаль, но больше ничего нет, —. сказала Яночка ослу, когда тот покончил с последним куском засохшего батона.

Ослик не прореагировал, даже ухом не повел, а все так же стоял у калитки, тупо уставясь на нее.

— Считаю, он доволен, все-таки вкусное поел, а то все одни колючки, — сказал Павлик. — Может, придет и завтра, тогда получит сегодняшний батон, он к тому времени засохнет.

— А не дать ли ему арбузные корки? — вспомнила вдруг сестра.

— Арбузные корки я только что вместе с мусором вынес, — с сожалением ответил брат. — Если у него хватит ума, пойдет и сам разыщет.

Словно поняв его слова, ослик вдруг слегка оживился, оторвался от калитки и не торопясь, с достоинством двинулся к ближайшему фонарному столбу.

Хабр поднялся и принялся нюхать воздух с другой стороны.

— Смотри, теперь коровы!

Дойдя до конца узкой улочки, дети увидели в буйно растущем бурьяне несколько коров и три козы, а при них пастухов — двух подростков. У одного из них был кнут. Оба следили не за коровами, а за пани Кристиной, которая очень хорошо просматривалась отсюда в кухонном окне.

— Гляди, аж два пастуха на три коровы! — презрительно процедил Павлик. — А там один кочевник пас такое стадо верблюдов!

— Тут тоже один пастух, тот, с кнутом, — заметила сестра, — а второй только за компанию. И пришли они сюда не для того, чтобы пасти свой скот в нашем чертополохе, а чтобы подглядывать за нами. Видишь же, за кем они следят? Хорошо отец сделал, что огородил двор, а то бы они со своими коровами и во двор залезли.

— У пана Венцковского ихние коровы объели весь плющ и все цветочки с клумб, — отозвался Павлик. — У него две стороны остались неогороженными.

Яночка с Павликом непременно последили бы за подозрительными пастухами, но невыносимая жара погнала их в дом. Там было прохладнее, шумел кондиционер. Мама занялась чем-то в ванной, никто не помешает.

— Потребуется, как минимум, еще столько же серы,сказал Павлик сестре,берись за дело. И попытайся измельчать ее.

Сам он принес из кухни чайную ложечку и принялся растирать смесь в мыльнице. Яночка посоветовала:

— Лучше делать это в миске и не ложкой, а колотушкой для картошки.

— Не пойду я больше в кухню, мать обязательно запряжет в работу. Да ничего, и так растворяется.

В получившейся кашице мальчик опять замочил шнур, теперь частички серы прилипли к нему прочнее. Мальчик тщательно пропитывал шнур по кусочку, стараясь, чтобы сера покрыла равномерно его весь. Вот вроде бы получилось. Держа в руках за кончики полметра скрученного и пропитанного взрывчатой смесью шнура, мальчик нерешительно осматривался.

— Теперь надо его куда-то положить, чтобы высох. Куда бы? Что за окна здесь, совсем без подоконников.

— Положи прямо на крыльцо, никто не позарится на твой шнур,предложила сестра.

— Да ты что! Отец увидит, он сразу поймет, для чего это нам.