Волосы щекочут руку, но кто бы обращал внимания на эти мелочи.

– Спи, зайчона, я рядом, – нежно целую в лоб и закрываю глаза.

– Вот ты наглый, Градов, – утыкается мне в грудь Влада. Не ругает, а восхищается, судя по тону. Словно изучая наощупь, медленно ведет рукой по моему лицу. Вдыхает глубоко.

А я вечером и не помылся, дурак! Потный как собака.

– От меня, наверное, несет как от скотины, – хрипло шепчу на ушко. – Но дров я сегодня не таскал. Вагоны не разгружал. Метаболизм хороший.

– Твой обычный запах… родной, – лепечет Влада и спохватывается, проболтавшись.

– И ты моя родная, – рычу, накрывая ее губы своими. Вторгаюсь языком, сминая на пути все преграды. Захватчик, блин…

Собственник!

– Владка, – словно пробую на вкус родное имя. – Зайчона моя!

И тут же обрываю себя.

– Все. Давай спать. Тебе удобно?

– Да, – обхватывает меня обеими руками.

Целую золотую макушку. И выдыхаю, совершенно не справившись с эмоциями.

– Я люблю тебя!

Влада всхлипывает, плечики дрожат. А у меня в груди поднимается буря ненависти к врагу. Ладно, я перетоптался. А вот Владе пришлось тяжело. Она уж точно ничего плохого не совершала!

Стиснув зубы, обещаю оторвать неизвестной вражине причиндалы. Но даже злиться не могу, когда Влада тут. Рядом. Движения любимой женщины становятся медленными. Рука сползает мне на предплечье. А дыхание выравнивается.

«Уснул зайчон!» – утыкаюсь носом в макушку. Крышечку рвет знатно. Впрочем как всегда, когда эта женщина рядом.

Закрыв глаза, пытаюсь выровнять дыхание. Хочу ее, не могу. Но сейчас желание оберегать перевешивает все остальные чувства.

«Кто же ты, враг мой?» – вопрошаю мысленно и проваливаюсь в сон. Тревожный и легкий. Будто парю на крыльях. Влада со мной и этим все сказано.

50. Все будет хорошо?

Влада

Впервые за два года я не просыпаюсь ночью. Млею в теплом коконе и не сразу понимаю, что лежу в объятиях Градова.

В поясницу упирается твердый аргумент, намекающий на намерения хозяина. Одна рука которого обвилась вокруг талии, а вторая – по-хозяйски устроилась на груди.

Нормальный поворот!

Спина у него болит… А я, дура, поверила. Нужно шикнуть, столкнуть с кровати. Но я растворяюсь в обволакивающем блаженстве.

Сашулька тоже спит. Притворяюсь спящей, мечтая хоть минутку понежиться в объятиях любимого мужчины. Когда еще придется? Запомнить бы каждый момент. Вообразить, что мы супруги…

Глаза закрываются сами собой. Неглубокая дрема, как переход между сном и явью, дарит сладкий морок. А вот проснувшийся мозг отмечает каждое движение Градова.

Он как мальчишка сопит во сне. Прижимает меня к себе покрепче. Наши ноги как у опытных танцоров переплетаются в неведомом пируэте. Приятно. Очень.

Стараюсь не двигаться и расслабиться. Тяжелая задача. Боюсь не справлюсь.

«Поспи немножко! Еще. Пожалуйста», – прошу то ли Славу, то ли его сына. И отрубаюсь, будто не спала неделю.

Не слышу шаги на лестнице и раздраженные голоса. Не догадываюсь, что кто-то сейчас открывает двери второго этажа, запертые на ключ, а затем распахивает створки в спальню.

Не слышу приглушенного возгласа. Открываю глаза, будто по чьей-то неведомой команде. И натыкаюсь на гневный взгляд Галочки. А затем и Марка.

Господи, стыдно-то как!

Резко повернувшись, инстинктивно утыкаюсь лицом в грудь Ростислава.

– Влада, что? – продирает он глаза и негодующе таращится на брата и невестку, застывших в дверном проеме.

Сзади суетится кажется Гриша. Что-то бубнит. Чем-то угрожает.

– Доброе утро, – Ростислав обводит хмурым взглядом родню и добавляет с сарказмом. – Маркус, а тебя не учили, что вторгаться в чужую спальню – это возмутительный моветон?

– Я тебя урою, Слава, – стискивает худые кулаки Марк Васильевич. Взъерошенные седые волосы делают его похожим на престарелого ежа.

– Дверь закрой. С обратной стороны. Мы сейчас спустимся и поговорим.

А когда за Черкасовыми захлопываются обе створки, тихо ругается.

– Дебил, бл…

И тут же спохватывается.

– Ты ничего не слышала, зайчона!

– Это единственное, что тебя волнует? – шиплю как гюрза. – Ты же собирался спать на полу… Я тебя приютила из жалости…

– Не обманывайся, дорогая, – хмыкает негодяй и, притянув меня к себе, целует требовательно. Затем проводит ладонью по щеке и замечает хрипло.

– Какая же ты красивая, Владка. И вся моя…

«Не надейся!» – хочется закричать мне. Опровергнуть все дурацкие заявления Градова. Но пальцы скользят по крепкой мужской руке. От прикосновения к гладкой загорелой коже по телу бегут мурашки. А еще запах…

Я с ума схожу от этого мужчины. Зарываюсь лицом на широкой груди. И как последняя идиотка смакую каждое мгновение сладострастной пытки. Надо отлипнуть. Но не могу.

Еще! Еще минуточку.

– Погоди, – осторожно освобождается из моих объятий Слава. – Я сейчас душ приму наскоро и спустимся к Марку.

– Мне тоже надо, – бормочу, испытывая дикую неловкость.

– Тогда, беги, – шлепает меня по попе Ростислав. – Я подожду.

Подскочив с постели, заглядываю к Сашульке. Малыш спит, обняв вислоухого зайца. А рядом в кроватке сидят еще тигренок и мишка.

Я их точно туда не укладывала!

– Слава, – удивленно поворачиваюсь к Градову.

– В ванную. Быстро. Зайчона, – глухо рычит он.

Опрометью выбегаю из спальни. И только встав под душ вспоминаю, что не взяла с собой халат. Наскоро ополоснувшись, заворачиваюсь в банное полотенце. Придирчиво осматриваю себя в зеркало. Вид благопристойный. Вроде бы…

А когда возвращаюсь в спальню, попадаю под жадный взгляд Ростислава.

– Зайчона, ты меня в гроб вгонишь, – вздыхает он устало.

Ладонь Градова медленно скользит по моей шее, стирая оставшиеся капли. Потом ползет по плечу к груди. И останавливается в миллиметре от края белой пушистой махры.

– Одевайся, – рыкает Ростислав и поспешно выходит из комнаты. Сбегает.

А я, упав на постель, довольно хихикаю.

Вот уж не ожидала, что представляю хоть какой-то интерес для Градова. Он уж точно может себе позволить любую женщину. Стильную, породистую, великолепную. Таких много в его окружении.

Но Славу тянет ко мне. И я даже не знаю, радоваться ли этому или огорчаться.

Опять вступить на старые грабли и получить по лбу?

Боязно. Но тогда почему дикое счастье захлестывает меня с головой? Может, стоит попробовать еще раз? Ради Сашульки. Ради себя.

Но тут же будто наяву слышу неодобрительный возглас Галины.

– Ну сколько можно, девочка моя?

Сложный вопрос. И сам Градов человек сложный… Вот как с таким жить?

«Да тебя никто никуда не зовет!» – напоминает здравый смысл сварливым теткиным голосом.

За стеной стихает вода. Вздрагиваю от наступившей тишины.

– Ой мамочки! – подхватываюсь с постели и бегу к шкафу. Наспех натягиваю платье на голое тело и стринги. Собираю волосы в пучок.

– Ты готова? – мой любимый мужчина зависает